Онлайн книга «39 ключей. Книга 11. Восстание Весперов»
Вдруг он почувствовал на руке змеиную хватку. — Не отставайте, молодой человек! — прошипела мисс Клещ. Она ткнула в него своим бородавчатым пальцем и, не расставаясь с корзиной, потащила за собой восхитительно сопливую принцессу с наполовину расстегнутым лифом и торчащей из-под подола нижней юбкой. Гувернантка швырнула их в карету, по-видимому, перепутав с фруктами. — Пошел, Эдвард! — трескучим голосом скомандовала она. Кучер взмахнул хлыстом, и они пустились вскачь. Мастера каретного дела при дворе короля Генриха VIII поработали на славу. И королевский экипаж летел по проселочным дорогам Англии, словно по воздуху. Рыночная площадь осталась позади, и хотя Мэри с гувернанткой спустили на него всех собак и при этом обе были просто уморительны, Винтропу не терпелось узнать, чем там все-таки кончилось дело. Вдруг карета подпрыгнула. Сердце Винтропа забилось в радостном предвкушении — неужели они переехали чей-то труп? Он повернулся назад и выглянул в заднее окно кареты. Но увы! Ничего, кроме дорожной пыли там не было. И только он повернулся, чтобы сесть на место, как заметил какое-то серое пятно. Он вытянул шею, чтобы заглянуть в самый нижний угол экипажа. И встретился с парой огромных, прямо на него уставившихся глаз. Это же вор с базарной площади! Он сидел, скрючившись на задней подножке, завернувшись в серый плащ и надвинув на лицо войлочный шлем с прорезями для глаз. Вор испуганно смотрел на мастера Винтропа, глазами моля о пощаде. Впрочем, не он. А она. Тонкая шея, длинные пушистые ресницы в прорезях шлема… Определенно она… Что за чудесный день! Да за этого бродягу, как пить дать, назначат награду. И кучер Эдвард раздуется, как индюк, от гордости! Винтроп улыбнулся бродяжке и подмигнул. «Не бойся», — одними губами сказал он. Он перебрался вперед и подсел ближе к кучеру. Не забыв «случайно» наступить ногой на туфельку принцессы. — Винтроп-Бородавочник! — пискнула она. — Кровавая Мэри! — оскалился он. Карета снова подпрыгнула. Мастер Винтроп кинулся назад и прилип лицом к заднему окну — в придорожных зарослях мелькнула серая тень и метнулась к старому дубу на опушке леса. Издалека Винтропу показалось, что этот старый узловатый дуб с наростами и расселинами похож на чудовище с поднятыми к небу костлявыми руками, исполняющее какой-то страшный безумный танец. — Дрянной, дрянной, дрянной! — Старый Вильямс тащил его за руку. Хотя дело это было нелегким. Галереи и переходы дворца Пласентия, в котором проживал король Генрих VIII, были устланы мягкими персидскими коврами. — Последний раз я был четырежды дрянной и один раз испорченный, — хохотал мастер Винтроп. — И еще… не-год-ный! Что бы это ни было… Вильямс заохал, заахал и слегка потянул его за мочку уха. — Эхе-хе-хе… ну что вы такое натворили, что теперь эта милая, добрая старая мисс Клещ ушла со двора? Пятая гувернантка за три месяца! Ну как мы теперь найдем новую кандидатку в такой короткий… А где Харгров? Харгров обещал привести новую кандидатку! И представить ее на суд короля. — От мисс Клещ воняет, как от пукающего бородавочника на смертном одре, — ответил Винтроп. — Даже после того, как она примет ванну. — Этакий вы прохвост! Негодник! Скверный, гнусный мальчишка! — ворчал Вильямс, крутя головой и выглядывая Харгрова. — Гнусный… — повторил Винтроп. — Как это великолепно! Войдя в прихожую покоев короля, Вильямс преобразился. Он весь подобрался, втянул живот, выпятил, насколько подобает случаю, грудь и стоял так, не шевелясь — ну, один в один каменный идол! Он, слегка придерживая Винтропа за локоть, придал лицу положенное обстановке выражение, крякнул «Кхм!» и «Позвольте доложить!». Двери были распахнуты, и из прихожей было видно господина, который находился в покоях короля. Высокого, широкоплечего, с каким-то лютым взглядом немигающих глаз и длинными черными волосами. В широкой черной мантии с застежкой на груди. Его ниспадающая до пола мантия образовывала красивые складки и эффектно развевалась, когда он прохаживался вдоль строя заключенных. Господин впился взглядом в первого. У коренастого преступника не хватало нескольких зубов, руки почернели от несмываемой грязи, а кудри спутались и торчали в разные стороны. Винтроп был в восторге. Он любил приходить к отцу на работу. — Так, говоришь, не крал овцу у хозяина? — повторил Лукас Кэхилл низким резким голосом. — Так, говоришь, на огороде работаешь? Голос у коренастого задрожал. — Да, милорд… Ах ты, леший! Это все лис, он, проклятый, по ночам шалит, милорд! Это он, бестия рыжая, он овцу загубил, он, кровопивец! — Ну да, да, конечно. — Лукас обошел кругом коренастого. — А ты в это время сидел дома и изучал хорошие манеры и грамматику. Мастер Винтроп хихикнул, и Вильямс приложил к его рту свою узловатую, пахнущую хорошей пудрой ладонь. Неожиданно Лукас сделал вокруг себя пируэт, взял арестованного за руку и поднес ее к своему лицу. — Ваше Величество! Если это руки человека, который работает на земле, то почему, в таком случае, они пахнут овчиной?! Почему теперь и моя кожа запахла жирной овечьей шкурой? Челюсть коренастого отвисла, глаза забегали. — Я… я… — Ха-ха! Великолепно, Кэхилл! — зааплодировал ему король. — Отрубить этому голодранцу голову! «Голодранец» бросился перед ним на колени. — Милорд! Ребятишки у меня… Пятеро парнишек, один другой малей! Жена шестым ходит! Голод, голод — все он, вражина треклятая! Не губите, милорд! На коленях прошу! Пощадите! — Пятеро сыновей? — переспросил король. Улыбка слетела с лица короля Генриха, и глаза его заволокло слезами. Мастер Винтроп не раз видел эти превращения, случающиеся с королем. Король мечтал о сыне. Это была самая большая мечта его жизни. У него пока был только один ребенок — Мария. В соответствии с Правом наследования престола, трон мог не передаваться дочери, даже если она по старшинству была первой или единственной в очереди на престол. В то время, как сын короля всегда был первым наследником. Король Генрих настолько отчаялся иметь сына, что обвинил во всех несчастьях свою супругу — королеву Екатерину Арагонскую, дочь короля Испании. Генрих считал, что ее преследует проклятье. Он уже несколько лет добивался от Церкви разрешения на развод и мечтал жениться на другой даме — Анне Болейн. Он надеялся, что она даст ему наследника. — И не один сын, а целых пятеро? — тихо повторил король. — Ты счастливый человек, бедняк! И король милосерден! Я приговариваю тебя… к трем дням работы… в тюремном дворе! Лицо коренастого просветлело. Он улыбался во весь свой беззубый рот. Стража увела его из дворца, а он все кричал и кричал славу королю. |