Онлайн книга «39 ключей. Книга 11. Восстание Весперов»
— Люк. — Мадлен набрала в легкие больше воздуха. — Меня зовут не Бэббитт. Ваша мать уже носила в своем чреве ребенка, когда вы покинули дом. И ребенок этот — я. Несколько секунд Лукас сидел не шелохнувшись. Она тщетно пыталась понять по его лицу, о чем он думает. Но лицо его и взгляд оставались неподвижными, словно у каменного изваяния. Потом он медленно поднял руку и, взяв ее за подбородок, повернул ее лицо к свету фонаря. — Клянусь небом… — промолвил он. — Клянусь небом, это так… невероятное сходство! Теперь, когда он был совсем близко и лед растаял в его глазах, ей показалось, что на нее смотрят глаза матери. И она поняла, что ее сложный путь — сквозь лишения, болезни и ужасы долгой дороги — был не напрасен. Ей захотелось броситься к нему и прижаться к его груди. Но еще не время. Эта ниточка, которая связывала их друг с другом, пока слишком тонка. Она не замечала, как слезы текут по щекам, как лицо ее озарилось счастьем, и удивилась, услышав свой собственный радостный смех. — М-мне столько надо тебе рассказать, брат мой! — Я не сомневаюсь. — Лукас поднялся, не отпуская ее руку, словно боясь расстаться с ней навсегда. С чего же начать? Самое грустное — о смерти матери — она оставит напоследок. Но между ними пролегли целых два десятилетия жизни. — Мы с мамой… мы жили в изгнании. Придумали себе новые имена. Бэббитт — ты можешь себе представить? Такое имя, совершенно пустое. И бессмысленное. Точно не Рейвенвуд. Или Ланселот! Я росла тихой и незаметной девочкой — чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. И была таким сереньким трусливым мышонком! Ты представляешь? И мама всю жизнь тайно готовила меня к этой миссии… — Ш-ш-ш, тихо, моя дорогая, не торопись, — перебил ее Люк. — Прошу тебя. Я понимаю, ты переполнена чувствами, и тебе нелегко. У тебя еще будет время, ты успокоишься, соберешься и расскажешь мне о своей жизни все. Но чтобы тебя утешить, знай: я слышал эту историю уже сотни раз. Мадлен вытерла слезы. — Правда? — О, да, правда, очень много раз, — рассмеялся Лукас. — Подробности, конечно, разные, но основная канва остается неизменной. — Я… я, кажется, не понимаю… — промолвила Мадлен. Лукас прошел к дверям камеры и сделал знак, чтобы ему открыли. — И должен заметить, что ты намного превзошла своих предшественников, которые назывались моими родственниками. Мой бедный, давно потерянный брат Найджел! Он долго скрывался под чужим именем и тому подобное. А перед ним — сестра Глэдис, и тетя Пафф, и кузина Квинси… — Но у нас никогда не было кузена Найджела и других тоже! — О, Мэдди Кэхилл! — закричал на нее Лукас. — Зачем ты мне показала перстень? Что ты замыслила? — Просто, чтобы з-закрыть дырку! Лукас отвернулся от нее, как от полного ничтожества. — Не имеет значения. Если ты явилась не одна, а с сообщниками, имей в виду — все они будут уничтожены. Если ты хотела опознать меня по перстню, а потом отобрать его, когда твои сообщники схватят меня, то перстня у меня вы не найдете. Запомни это. И тот, кто тебя нанял, наконец, поймет, что план его провалился. Но передай ему — я это так не оставлю и буду жестоко мстить. — Тот, кто меня нанял? — Мадлен не поняла ни слова из того, что он говорил. — Не пытайся сделать из меня глупца. На свете есть только один человек, у которого мог оказаться перстень, — этот тот, кто своими глазами видел, как умирал мой отец, кто ослеп от своей алчности и потому попал в собственные сети. — Лукас повернулся к стражу. — Саймон, приготовь заключенную к публичной казни. Казнь назначаю через два дня. Разошли по этому случаю приглашения по всей стране и держи ухо востро, если услышишь имя «Веспер». — Веспер? — ахнула Мадлен. — Но как вам пришло в голову… — Позвольте мне сейчас же послать за палачом, чтобы готовил виселицу? — Нет, не виселицу, — на лице Лукаса появилась жестокая улыбка. — Пусть она горит на медленном огне. А мне — место в первом ряду. — Кх-кххх… Помогите мне… кто-нибудь… кх-кх… Саймон свалился во сне, проснувшись на самом интересном. — Да что там такое? Благословенный Генрих, что там еще… Стоны доносились из камеры новой узницы. «Совсем еще девчонка, как бишь ее?.. Боббитт… И уже шпионка?» Страж зажег фонарь и подошел к камере. — Ну что еще? — выкрикнул он. — Ты что, жареным фазаном подавилась? Ему понравилась собственная шутка. А узники любят, когда стражники шутят. Но девчонка закашлялась еще больше и стала задыхаться. Этого еще не хватало! Последний раз один узник тоже вот так задыхался и вдруг отдал концы, не дождавшись, пока его казнят по-настоящему. Он из-за него деньги за целый рабочий день потерял. — Ты покашляй еще, я сейчас водицы тебе принесу! Он вернулся на свое место, где рядом с каменной скамейкой стоял ночной горшок, плевательница и кувшин с дешевым пивом, напившись которого, он время от времени путал эти три сосуда и, в конце концов, махнув рукой, решил, что по большому счету, все одно. Видимо, именно поэтому от кувшина с пивом разило не меньше, чем от горшка, но за неимением выбора он заботливо отнес его в камеру узницы. — А вот и я, — промямлил он, выбирая из связки ключ. — Пришел к тебе на помощь. Вдруг он почувствовал легкий укол в шею. И в то же мгновение провалился во тьму. Мадлен на цыпочках прошла мимо стража. Отлично — спит сном младенца. Она даже развеселилась, и впервые за долгое время ее лицо озарилось улыбкой. Ее снотворное зелье действует! И она правильно придумала обмакнуть в него дротик. — Люблю, когда идут дожди… — мурлыкал во сне Саймон. — Люблю своего песика… как же мне его не хватает! Значит, зелья было недостаточно. «Слишком мало — и твоя жертва начнет выбалтывать во сне все свои сокровенные мысли», — вспомнила она слова Ксенофилуса. Значит, у нее не так много времени — самое большое, пятнадцать минут. Она переоделась в кромешной темноте. Форма тюремного стража была велика и нестерпимо воняла. С этим ей пришлось смириться, а вот рыболовные крючки были очень кстати: Мадлен зацепила ими складки одежды, чтобы не путались под ногами. Саймон все еще бредил про каких-то маленьких, но очень кровожадных зайчат, а Мадлен уже поднималась по крутой темной лестнице, ведущей из темницы. Даже если Саймон проснется, то куда он денется в платье гувернантки? Она не собиралась унывать и поддаваться отчаянию. Но перстень утерян, брат Люк считает ее шпионкой Веспера, и если она снова попадется к нему в руки, то ее ждет верная смерть. Единственной ее надеждой был побег. И побег из замка с самой надежной не только в Англии, но и почти во всем мире охраной. |