Онлайн книга «Чертова баба»
Светлова остановила машину поближе, чтоб не шлепать по грязи. Хотя, к ее счастью, с утра раскисшую землю как следует подморозило. И было, в общем, сухо. Зато дул просто ледяной пронизывающий ветер — наверное, прямо откуда-то из Арктики. Светлова мужественно распахнула шубу… Вздохнула — и в путь! Если этот тип — вовсе не тот тип, за кого она его принимает, и снова не пустит ее на порог… Ужас! Да она просто отморозит себе все, что только можно и нельзя, на этом ледяном зимнем ветру, пока добежит до машины обратно. На порог он ее пустил. Не узнал. Не запомнил с прошлого раза! Что естественно… Слава современному макияжу — у Светловой практически было нарисовано новое лицо. Хозяин дома снова глядел куда-то вниз… Но там уже было на что поглядеть! Шуба у Светловой — нараспашку, а высота каблука — восемнадцать сантиметров — практически равна длине юбки… — Я из экологического фонда «Сохраним для потомков!». Мы проводим социологический опрос «Человек и природа», — обворожительно улыбнулась Светлова. — Это для тех, кто постоянно живет на природе, за городом. Наконец, он взглянул ей в глаза… «Наконец-то дошло дело и до „строить глазки“!» — Вопрос первый. Ваша профессия? — снова кокетливо улыбнулась намазанная до ушей Светлова, обнадеженная таким развитием событий. — — Орнитолог, — скромно представился сосед Погребижской. — Ой, как интересно! — восхитилась Аня. — Правда? — Еще бы! — Как это мило, — пробормотал орнитолог, — что вы такого мнения. — Аня, — Светлова, недолго думая, протянула ему руку. . — Комаров… Алексей. И, немного растерянно улыбаясь, он пожал Анину руку. Ладошка у него была вспотевшая. Чего нельзя было сказать о практически окоченевшей Светловой. Но дело было сделано. — Заходите… Прошу вас! Он пригласил ее в дом. — Поднимайтесь наверх, я там… работаю. — Ой, как интересно! — снова залепетала Светлова. Человек со вспотевшими ладонями снова растерянно улыбнулся. И, так улыбаясь и лепеча, они поднялись на второй этаж. — Вы не принесете мне стакан воды? — попросила Светлова, переступая порог большой застекленной, как терраса, комнаты. — А то я так волнуюсь… Ведь это меня так интересует… Эта орнитология! — С удовольствием! Я… да я вам и кока-колы! Хотите? — Он так обрадовался, как будто собирался выиграть самокат в конкурсе компании «Соса-cola». Человек оживал и преображался просто на глазах… «Вот что значит соответствующий ситуации макияж и короткая, практически отсутствующая юбка!» — удовлетворенная сознанием проделанной работы, подумала Светлова. — Не откажусь и от кока-колы, — еще жеманней улыбнулась она. — Ах, что может быть интересней… этой орнитологии! — Правда? — снова обрадовался орнитолог. — Я так рад, Аня, что вы меня понимаете. Орнитолог вышел из комнаты, а Светлова огляделась. Так и есть — у окна кинокамера. Анна прилипла к глазку… Эге!.. Орнитолог Комаров… Съемка птичек… Да он, видно, наблюдает с камерой за окнами соседних дач… Вот так птички! — Я тут вообще-то не так уж и давно живу, — объяснил хозяин, возвращаясь с бутылкой кока-колы и бокалом. — Купил этот дом полтора года назад. Прежняя хозяйка уехала к дочке в Америку. — Место хорошее, — поддержала беседу Аня. — Да… Очень! Вот работаю понемногу… Снимаю. — Понемногу? — Да, по мере сил. — О, да тут у вас, как для «Плейбоя»… — Аня поворошила лежащие горой на столе фотоснимки. — «По мере сил» — это вы, право, скромничаете! — Да я… — Орнитолог смущенно попытался накрыть потревоженные Светловой снимки какими-то научными журналами. — Но вы не волнуйтесь, — успокоила его Светлова. — Я чувствую разницу между высоким искусством фотографии и какой-нибудь там эротической пошлостью. — Вот как? — немного недоуменно взглянул на нее Комаров. — А она ничего, — заметила Светлова, вытаскивая одну из фотографий. — Что вы! Ничего… Скажете тоже! Да она прелесть! — вдохновенно возразил ей орнитолог. — Ну, в общем, да, — поддакнула Светлова из вежливости, правда, не слишком энергично. Ей, конечно, не хотелось огорчать человека, с которым она стремилась наладить контакт и откровенно поговорить… Но «прелесть»? Про дебелую тетку в более чем откровенном пеньюаре, которая была изображена на этом снимке?! Это, пожалуй, чересчур. — Это ваша соседка справа? — догадалась Светлова. Пышная дама на фоне знакомых сосен явно не походила на Погребижскую, которая проживала по левую руку от орнитолога. — Ну, можно сказать и так… соседка! — кивнул орнитолог почти с благоговением. Он забрал у Ани снимок и, поднеся его близоруко к глазам, стал разглядывать сам. «Да уж… Эта соседка справа, видно, совсем себя не сковывает приличиями, — подумала Светлова. — Разгуливает по своим верандам в неглиже…» А, судя по другим снимкам, валявшимся на столе, дама иногда и вовсе забывала про свой пеньюар. — А какой у нее голос, — продолжал не менее вдохновенно орнитолог. — Вы бы слышали! Это просто райское чириканье! — Да? — немного озадаченно взглянула на собеседника Светлова. — О! Говорю вам: просто райское пение! Фьють-фьють! Помолчит и опять: фьють-фьють-фьють… У Светловой почти отвисла челюсть. — Вот как? — только и промямлила она. — Ах, я словами этого не могу передать! — Мне тоже кажется: вам это не совсем удается Словами, — пробормотала, стараясь быть вежливой, Аня. — Вы правы, Аня. Просто нет слов! Нет их, этих нужных слов, понимаете? — Комаров закрыл глаза, причем явно от наслаждения. — Помолчит и опять: фьють-фьють-фьють, — повторил он. Светлова ошарашенно смотрела то на орнитолога, то на снимок с дебелой теткой. «Еще немного, и крыша у меня тоже поедет — фьють…» — подумала она. — Недаром кто-то из великих справедливо заметил: «Если повседневность кажется вам слишком блеклой, пеняйте не на нее, а на себя: вы просто не способны разглядеть ее богатство». — А вы, значит, разглядели это… богатство? — заметила Аня, кивая на снимок с пышной полуодетой дамой. «Повседневность» в ее лице, надо было отдать должное, выглядела отнюдь не такой уж и блеклой. — Знаете, это дает просто фантастический результат, — продолжал между тем Комаров. |