Онлайн книга «Чертова баба»
— Ну, идемте же! — словно бы даже нетерпеливо пригласила Светлову Мария Иннокентьевна. И она повела гостью по дому, по каким-то коридорам, лестницам и снова коридорам. Светлова нервничала, но все-таки шла. Наконец, они остановилась, и хозяйка дома достала ключ… — Проходите! — Мария Иннокентьевна отворила дверь и пропустила Аню вперед. Светлова осторожно переступила порог и огляделась. Любопытная комнатка… небольшая… без окон. — А это чтобы воры не залезли, — объяснила, поймав Анин удивленный взгляд, Погребижская. — Коллекция у меня очень ценная. — Правда? — Вот, взгляните! — Мария Иннокентьевна указала на лежащий под стеклом вышитый кусочек ткани. — Это из монастыря. — Из монастыря? — Светлова не смогла сдержаться и все-таки вздрогнула от неожиданности. — Да, из монастыря… Что вас удивляет? — усмехнулась теперь совсем явно Погребижская. — В монастырях ведь удивительные мастерицы работали. Прилежные, искусные… — Вот как? — Представьте! С некоторыми монастырями у меня, знаете ли, неплохие контакты. — Любопытно. — Как коллекционер я им интересна. Потому и вхожа в их замкнутый, закрытый для посторонних мир. Например, в одном европейском монастыре просто мечтают, чтобы я пожертвовала им вот это! — Погребижская указала на шитый золотой нитью кусочек бархата. — Кто знает, может, и завещаю! Во всяком случае, принимают меня там хорошо — все двери настежь. — Да-да, — пробормотала Светлова. А про себя подумала: «Мне тоже показалось, что вы там все двери знаете. Все ходы и выходы». — Вот так… Анечка… — отчего-то вздохнула за ее спиной писательница. — А вот эта вышивка семнадцатый век — не иначе. Любой музей купил бы, да я не продам. — А это что такое? — Аня наклонилась над старинным столиком со стеклянной столешницей, внутри которого лежали какие-то, явно тоже старинные, мутноватые на вид флаконы с притертыми пробками. Погребижская ничего ей не ответила. Промолчала. — Интересно, для чего они? — повторила свой вопрос Аня и оглянулась. Но за ее спиной никого не было. Комнатка была пуста. — Ау! Мария Иннокентьевна! — позвала Светлова. Но никто не откликнулся. Анна вернулась к двери. Дверь в комнату была закрыта… Анна ее толкнула. Бесполезно. Дверь была закрыта на ключ! «Вот почему они меня пустили в дом и согласились на этот визит… — поняла Светлова. — Они надеются, что я отсюда не выйду». То, что не удалось в Дубровнике и в монастыре, по-видимому, случится здесь! Вот дурочка-то, сама к ним пришла. Но все же знают, куда она, Светлова, поехала… Дубовиков, Петя, Андрей Кронрод… И что?! Все знали, куда поехал Селиверстов. А пропал по дороге! И нашелся в тверском лесу. И «бабушки» оказались ни при чем. "Надо орать во все горло и звать Сидора Феофиловича, — решила Светлова. — Потому надо орать и звать, что… Ну, в общем, пока не поздно!" Они потому с ней еще ничего и не сделали… В общем, решили пока не трогать. На всякий случай они пока Светлову в живых оставили — вдруг со Свинарчуком ничего не получится! Он мужик здоровый. Очень здоровый… Боятся, не справятся. А так, если его сейчас порешат, то и за нее примутся. Где он там, где он в доме бродит?! Светлова набрала побольше воздуху в легкие, открыла рот… Но вместо оглушительного ора вырвался только какой-то мышиный писк. И чего стоят эти советы потерпевшим: «Кричите!»… Голос-то пропадает в такие… критические минуты. — Сидор Феофилович! — жалким мышиным голосом все-таки позвала Светлова. И вдруг круглая ручка двери шевельнулась, повернулась… «Ну вот, докричалась… — обреченно подумала Аня. — „Бабушки“ услышали!» Теперь все — ей конец. Светлова затравленно оглянулась — ни окон, ничего… даже шкафа или угла, чтобы спрятаться, нет. Дверь подергали. И вдруг раздался страшный треск — дверь распахнулась. Это был портовый грузчик Свинарчук, ломовым своим плечом вышибающий евродвери. — Как я вас вычислил? — похвалился экстрасенс. — Вот закрыли меня на ключ, — пожаловалась Светлова. — Пошутили, наверное. — В этом доме плохо шутят. Очень плохо, — довольно мрачно заметил Свинарчук. — Значит, вы меня спасли? — Думаю, да, — без ложной скромности признался экстрасенс. От экстрасенса пахло чем-то очень вкусным, чем-то таким… в высшей степени аппетитным! — Чем это от вас пахнет? — немедленно поинтересовалась Светлова. — Закуской, — утолил ее любознательность экстрасенс. «Ах, ну да… — осенило Светлову. — Это же запах бочки с хорошо засоленными огурцами — такими крепенькими холодными, звонко хрустящими… с прилипшими белыми крупинками чеснока!» — Вы в подвале, что ли, были? — тихо спросила она экстрасенса. — Угадала. — А что там? — Там… косточки, моя дорогая. — Какие? — Ну, какие… прах, так сказать. — Чей? . — Человечка. — А какого? — Я не волшебник. — Не прибедняйтесь! — Могу только сказать, что там, по-видимому, замурован в стене прах человека. — Так вы для Скотланд-Ярда, что — тоже? — Угу. — А знаете, мне почему-то именно о замурованных трупах сразу и подумалось, когда я узнала, что вы со Скотланд-Ярдом работаете… — Угадали. — А что там, в Англии, было? — Один маньяк… Загородный дом… десять мальчиков. — Ух, ты! — ужаснулась Светлова. — Десять мальчиков — это много. И вы всех нашли? — А как же… Светлова только восхищенно вздохнула. — Сидор Феофилович… — нежно заметила она. — Ну, чего? — А почему вы не поменяете фамилию? — А чем она вам не нравится? . — А вам нравится? — Нормальная. — И не хотите поменять? — А зачем? Я и с такой фамилией всем нужен. Не фамилия красит человека, а человек украшает собой свою фамилию. Вот самый хрестоматийный пример — Пушкин. Если бы поэт ее не прославил — была бы такая же смешная, как, например, Тушкин или Палкин. |