Онлайн книга «Casual 2. Пляска головой и ногами»
|
Либо они не проявили себя. – Значит, это кто-то не из ближайшего окружения, – вздохнул Сан Саныч. – А ты сам-то овощи ешь? – поинтересовалась я. – Нет, – честно ответил он. – Только мясо. И рыбу. Наконец-то зазвонил мой телефон, по которому звонят журналисты. – Здрасьте! – Девушка говорит скороговоркой. – Это помощник Трубекса! Мы бы хотели… – А кто это: Трубекс? – мрачно интересуюсь я. Снежинки тают на лобовом стекле. – Трубекс – это помощник Крока, промоутера клуба… – Девушка! – перебиваю я. – А вы почему сами звоните? У вас что, помощника нет? Вешаю трубку. Все-таки, когда телефон был у Регины, было правильнее. Дома маму застала в моей раздевалке. – Ой, ты так рано! – Она изо всех сил старалась скрыть свою растерянность. – Я тут просто… – Что-то ищешь? – уточнила я. – Ну, может, тебе что-то не нужно? – Ее глаза заблестели. – Я иду на презентацию «Nokia», и мне совершенно нечего надеть! Мама выбрала розовый свитер с воротником из серого атласа. – Шикарно?! – полувопросительно воскликнула она. – Шикарно! – подтвердила я. Неожиданно мама чмокнула меня в щечку. – Мам… – Да? – Она крутилась перед зеркалом. – А что надо сделать для того, чтобы развестись с мужем и при этом остаться друзьями? – Мама замерла, как в детской игре «Морская фигура на месте…». Только ее фигура была не морская, а гламурная, и видимо, поэтому взгляда от зеркала она так и не отвела Надо простить друг друга, – сказала мама. Не шевелясь. – Простить? – переспросила я. – Конечно, – кивнула мама и наконец-то посмотрела на меня. – И не считать, что ваш брак был несчастливым, что это зря потраченные годы… Что один обманул другого… – Но я так и не считаю… вроде бы. – Считаешь, считаешь. В душе. Но на самом деле ведь никто не виноват. – Она сняла свитер и достала с полки розовую блузку. – Но ведь если люди расходятся, это не просто так… кто-то же все равно виноват… – Я, конечно, имела в виду своего мужа. – Ты думаешь, что он любил деньги больше, чем тебя? – догадалась мама. – Конечно! – кивнула я. – Эта блузка тебе тоже идет! Ее глаза снова сверкнули. Она покосилась на зеркало. – А ты? Свои юношеские амбиции ты любила больше, чем вашу семейную жизнь. – Неправда! – возмутилась я. – Правда-правда, – кивнула мама. – Ты считала, что чахнешь у детской кроватки, вместо того чтобы реализовываться как личность. Было такое? Я промолчала. Мама снова надела розовый свитер. – И что в итоге? – спросила мама. – Реализовалась? – Реализовалась, между прочим, – обиженно ответила я. – Так что же вы друг другу названиваете? Сидели бы счастливо, ты со своей славой, он со своими деньгами… – Денег у него, кстати, больше нет. – Как? – Мама, кажется, даже забыла о нарядах. – У вас же дом в ипотеке? Я пожала плечами. – Он говорит, что за дом будет выплачивать. И мы друг другу, кстати, не названиваем. – Ну, тем более. – Она пошла к выходу. – Просто простить! – крикнула она из-за двери. – И сделать вид, что вы теперь друзья! – Бабуля! – закричал Антошка из своей комнаты. – Когда я вырасту, я стану официантом! – Почему? – почти пропела бабуля. В розовом свитере с серым атласным воротником. – Потому что официантов называют полным именем. У них так на табличках написано. Ну, например, Александр… Хороший пример. Александр. Может быть, мне позвонить ему самой? Даже можно ничего не говорить. Как он. Просто послушать голос. – Нет, Антошка, – строго сказала мама, – ты будешь бизнесменом. Или финансовым гением Как папа. Достала из сумки рукопись со стихами той старушки, что помогает бездомным животным. «Вера, надежда, радость, любовь Желание жить оживляют». Да… «Нужно хорошо друг к другу относиться, А грешить и потом молиться - Никуда не годится». Понятно. Правило № 4. Если вам хочется записывать собственные мысли, постарайтесь прежде убедиться в том, что их захочется записывать другим. …Катин стриптизер плакал в трубку. Умер водитель машины, попавшей в аварию по вине Кати. Стриптизер плакал так громко и мокро, что я даже хотела спросить, не были ли они родственниками. Чтобы выразить соболезнования. На Катю заведено уголовное дело. – Ты где? – спросила я. Ненавижу, когда мужчины плачут. В этот момент перестаешь чувствовать себя женщиной. – Дома… – Он всхлипывал. – У Кати… дома. Так бы и говорил: у Кати. – Я сейчас приеду. Дождешься? – Да!!! – И снова рыдания в трубку. Хорошо, что Катя этого не слышит. – Только давай ты успокоишься. Ладно? – Л-л-ладно. Когда я приехала, он уже не плакал. Он растерянно ходил по Катиной квартире, дотрагиваясь руками до всех ее безделушек, подушечек, шкатулочек. – Нужны деньги, – говорил он. – Надо закрыть дело. Надо поговорить с родными погибшего, сколько они хотят?.. Стриптизер остановился перед зеркалом, и я почему-то не увидела его отражения. Или мне показалось? Он подошел к старинному, как и все вокруг, трюмо, выдвинул ящичек и достал длинную – Катя ее очень редко носила – жемчужную нить. – Надо продать какие-то вещи, – он посмотрел на жемчуг в своей руке. – Я не знаю, сколько это может стоить? – И повернулся ко мне. Я молчала. – Как ты думаешь? – настаивал он. – Жемчуг – это, наверное, дорого? А Катя вроде эти бусы не особенно любила. Это были бусы ее бабушки. Катя надевала их только один раз •– на собственную свадьбу. Берегла. – Я вообще думаю, что здесь много ценных вещей, да? – Он с надеждой заглядывал мне в глаза, кружил по комнате, трогал все рукой, и рука его была похожа на волшебную палочку – стоило ей коснуться какого-либо предмета, этот предмет сразу переставал быть Катиным. |