Онлайн книга «Код розенкрейцеров»
|
– Ерунда. Отец не позволит. – Ты не знаешь Максакова. Для него не существует авторитетов и блатов. – Но ведь он же не главный в институте? – Верно, не главный. Но были случаи, когда, несмотря на давление ректора, он отказывался принимать экзамены. Ему, понимаешь ли, безразлично чье-либо мнение. К тому же он известен, имя Максакова знают во многих вузах… Словом, воздействовать на него бесполезно. – Воздействовать можно на любого. – Интересно, как же. – Или забыла? – Станислав, казалось, встрепенулся в своем кресле. Губы его дернулись, искривились. – Что ты! – воскликнула Елена. – Он же старик! К тому же, даже если с ним что-нибудь случится, и задолженности, и экзамен все равно придется сдавать. – У тебя больное воображение, – засмеялся Станислав. – К чему физическое воздействие? Ведь профессор не какой-нибудь похотливый юнец, – он хихикнул, – а старость нужно уважать. Давай сделаем так. Ты мне достанешь его фото для начала, а там видно будет. – Да где же я… – Твои проблемы. Вечером следующего дня Елена тайком сняла со стенда «Лучшие кадры института» фотографию Максакова и принесла ее Станиславу. – Достала? Молодец. А где взяла? – Стянула с Доски почета. Вечером в институте почти никого нет, ну я и… – Ловко! Так, давай-ка я взгляну. – Стас некоторое время пристально смотрел на фотокарточку. – Старичок не прост, – наконец заявил он. – Я же говорила! – Помолчи! Его разум куда более изощрен, чем тухлые мозги твоих школьных приятелей, к тому же стариковское сознание всегда сложнее взломать. Вот что. Я должен с ним увидеться. – Но это невозможно. Как же ты сможешь прийти в институт? – Чего же тут невозможного? Нянька привезет меня вместе с коляской. – Но как ты попадешь на занятия? В анатомичку посторонних не пускают. – Придумаешь что-нибудь. Скажешь, больной брат всю жизнь мечтал стать врачом, желает, мол, полюбопытствовать, не отказывать же убогому. Выжми слезу, дави на жалость. На сострадание. Что, собственно, тут страшного? Придет человек на экскурсию. – Я попробую, – неуверенно сказала Елена. – Да уж попробуй. Если хочешь сдать экзамен. На следующий день Елена Донская осмелилась подойти к Максакову. – Не совсем понимаю, для чего это, – поморщился тот. – Вы же знаете, Донская, посторонним в анатомический театр доступа нет. Что значит очень хочет посмотреть? У нас не музей! И, насколько я помню, у вас, Донская, по анатомии дела вовсе не прекрасны. А тут еще визиты родственников. К тому же брат ваш не может передвигаться самостоятельно. Хорошо, я подумаю. – Когда еще он надумает, – заключил Станислав, узнав о ходе переговоров, – а скорее всего не надумает никогда. Нечего терять время. Завтра же я туда и отправлюсь. Возьму у отца машину и вместе с нянькой пойду изучать анатомию, – он хмыкнул. – Скелетики, черепушки… В котором часу у тебя начинается практикум? Явление брата, сидящего в инвалидном кресле, которое медленно вкатила нянька, поначалу не произвело никакого впечатления. Студенты решили, что явление калеки предусмотрено ходом занятия, а Максаков даже не обратил внимания на присутствие постороннего. Минут пять Станислав, не шелохнувшись, взирал на профессора. Потом он чуть заметно пошевелился, перевел взгляд на студентов, нашел Елену и едва заметно кивнул ей. На цементном столе лежал препарированный труп, Станислав скосил глаза на него. Лицо его выразило удивление. – Поближе к столу, – тихо приказал он няньке. Она подкатила кресло почти вплотную к столу. Станислав вперил взгляд в голову трупа, вернее, в то, что осталось от нее. – Что тут происходит?! Вы кто такой?! – вскричал Максаков высоким дрожащим голосом. Станислав оторвался от созерцания трупа и посмотрел на профессора. – Я? – переспросил он. – Я родственник этой… этого… экспоната. – Родственник?! – вытаращил глаза Максаков. – Двоюродный брат, – не моргнув глазом подтвердил Станислав. «Во дает!» – изумленно подумала Елена. Профессор некоторое время ошарашенно молчал, потом произнес: – И что же вы хотите? – Да ничего особенного, – спокойно сказал Станислав, – просто посмотрел на него, как говорится, отдал последний долг. – Но как же так? – недоверчиво поинтересовался профессор. – Я знаю, что трупы, попадающие в анатомический театр, принадлежат, так сказать, различного рода люмпенам, бродягам, уголовникам. Они остаются невостребованными. У них нет родственников. – У всех есть родственники, – с легкой насмешкой произнес Станислав. – Этот… – он кивнул на труп, – пропал давным-давно, еще в самом конце войны. На фронт, видите ли, решил бежать. Ну и добегался. Случайно мне стало известно, что его путь окончился в ванне с формалином. Вот я и пришел взглянуть. Вы уж извините, профессор. – Так вы что же, его у нас заберете? Предадите земле? – Я подумаю, а пока продолжайте занятия, не буду вам больше мешать. – Станислав кивнул няньке, и она бесшумно выкатила кресло из аудитории. – Странный молодой человек, – прокомментировал профессор. – Как может быть, что этот труп – его родственник? Хотя у нас всякое случается. – Он кашлянул, взглянул на замерших студентов и позволил себе пошутить: – Итак, вернемся к нашим двоюродным братьям. – Можешь смело отправляться к нему домой, – сказал вечером Станислав, – зачет он тебе поставит. Конечно, нам с тобой придется проделать некоторые процедуры. – При помощи ремня? – Возможно. Этот твой профессор – личность в общем-то довольно одиозная. Повлиять на него не составит труда. И вот что я подумал. Тебе необходимо сблизиться с ним. – Как это? Он же старик! – Не в том смысле. Он действительно старик, но старик очень богатый. Ты завтра отправишься к нему и сама в этом убедишься. Дальше я пока ничего рассказывать не стану. – Но анатомию я сдам? – Сказал, не волнуйся. Однако сегодняшний визит в ваш институт оказался довольно интересным. – Чем же? – Труп. В анатомичке. Оказывается, мертвые тоже несут некоторую информацию. И, обладая определенными способностями, можно ее воспринять. – Ерунда какая-то. Как может мертвец нести информацию? Ведь мозг у него не работает, да у этого чучела и мозг-то изъят. – Не знаю. Важно то, что информация идет от него, а уж каким образом, пускай дознаются ученые. – Станислав иронически усмехнулся. – А ловко ты соврал насчет двоюродного брата. Кстати, как это тебе пришло в голову? |