Книга Пригоршня тьмы, страница 8 – Алексей Атеев

Они распрощались и покинули кабинет, а Галина долго еще сидела, уставившись в одну точку. Перед глазами стояла Маша: точеная фигурка, капризное кукольное личико. Острая тоска захлестнула сердце.

«Какая же я идиотка, – грустно думала она, – это меня надо было вовремя лечить от глупости и самомнения. Ну чем я хуже этой Марты?! Но у нее есть дочь, а у меня нет. Вот и живу, как сухая ветка. Скриплю потихоньку, а что толку?»

Она вскочила, сорвала со стены рисунок с голой женщиной и стала яростно его рвать. Однако через минуту рассудок взял верх.

«Что-то ты, мать, распускаться стала, – сказала она себе. – Нервишки сдают. Опасное состояние».

Некоторое время она стояла среди обрывков бумаги, устилающих пол, потом медленно начала их собирать.

Почему-то она все не решалась зайти к своей новой пациентке, хотя Марта оставила адрес. Что было причиной? Нежелание бередить свои раны или некоторое отчуждение, снова возникшее между ней и Мартой? Но через три дня мать и дочь Глиномесовы появились снова.

Едва Галина увидела девочку, как волна острой болезненной нежности накатила на нее. Она и сама не ожидала от себя такой реакции.

– Вот наши анализы, – сказала Марта и достала из сумочки кучу бумажек.

Маша между тем по-хозяйски огляделась и, увидев, что на стене не хватает одного рисунка, вопросительно посмотрела на доктора.

– А куда делась картина с чудовищем? – поинтересовалась она.

– Выбросила, – отозвалась Галина, – мне неприятно, что ты на нее смотрела.

– Не-при-ят-но? – по слогам, нараспев произнесла девочка. – А почему неприятно?

Марта тоже с удивлением воззрилась на подругу, но ничего не сказала. Вообще она держалась сдержаннее, чем в прошлый раз, видимо инстинктивно почувствовав, что Галину обуревают какие-то сложные чувства.

– А почему неприятно? – не отставала девочка.

– Картину эту нарисовал больной человек, – строго произнесла Галина, – и детям ее разглядывать вредно.

– А почему другим не вредно?

Галина даже не нашлась, что ответить.

Она бегло просмотрела анализы. Они были в норме.

– А где же электроэнцефалограмма? – поинтересовалась она. – Не успели?..

– Сломался энцефалограф, – объяснила Марта, – починят только через неделю. Так, во всяком случае, нам объяснили.

– Ага, – задумчиво произнесла Галина. – Завтра мне надо быть в лечебнице, – неожиданно сказала она. – Маша может поехать со мной, там и сделаем энцефалограмму. Поедешь, Маша?

– На «скорой помощи»? – с любопытством спросила девочка.

– Нет, на «Запорожце».

– У тебя есть машина? – поинтересовалась Марта.

– Если можно назвать эту железяку машиной, но бегает пока неплохо.

– А я так и не научилась. Павел одно время заставлял, потом рукой махнул.

– Никогда не ездила на «Запорожце», – с сомнением произнесла Маша, – это что, такая маленькая машинка?

– Поедет, конечно, – ответила за дочь Марта, – лечебница ведь довольно далеко от города?

– Можно, конечно, и на электричке, но на машине удобней. К тому же места там живописные, сосновый бор, есть речка…

– А в бору дятлы? – неожиданно спросила Маша.

– Дятлы есть, – подтвердила Галина.

– И ежи?

– Наверное, и ежи водятся.

– Тогда поеду, – согласилась девочка, – я ни разу в жизни не видела ежа.

На следующий день часов в десять утра Галина подкатила на своем «Запорожце» к дому Глиномесовых. Ее уже ждали. На тротуаре возле подъезда стояла Маша, а рядом с ней высокий крупный мужчина с приличным брюшком. Галина с трудом узнала в этом человеке Павла. Правда, и раньше она видела его всего несколько раз. Но в молодости он был стройным, подтянутым парнем с романтической внешностью, сейчас же перед ней стоял обыкновенный обрюзгший мужик.

«Так ему и надо, – с неожиданной мстительностью подумала Галина, но тут же одернула себя. – Что, собственно, он тебе сделал?» Но, как видно, что-то все же сделал, иначе откуда эта мгновенная враждебность?

Павел с улыбкой поздоровался с Галиной, и улыбка была по-прежнему обаятельной, словно на миг к нему вернулась молодость.

– Много слышал о вас, – вежливо сказал он. – Марта на работе, вот поручила мне проводить, – он кивнул на девочку. Та неловко переминалась на месте и, казалось, стеснялась.

Павел мельком взглянул на «Запорожец», едва заметная усмешка скользнула по его губам. И снова Галина испытала неприязнь к этому человеку.

Ни слова не говоря, Маша уселась в машину, и они тронулись.

Некоторое время их путь пролегал по городским улицам, движение было интенсивным, и Галина внимательно следила за дорогой. Одновременно она напряженно думала, как же поскорее установить с девочкой контакт.

Еще в момент первой встречи она поняла, что Маша – ребенок очень непростой. Сейчас, когда умиление хорошенькой, как кукла, девочкой уступило место чему-то похожему на привязанность, Галина решила не форсировать события, не лезть, что называется, ребенку в душу.

Она чувствовала, что нравится девочке, но в то же время Маша смотрит на нее с некоторым превосходством. Видимо, определила такое отношение неброская внешность да, пожалуй, и «Запорожец». Галина вспомнила плохо скрытую насмешку на лице Павла.

Некоторое время Маша молчала, поглядывая в окно.

– А у нас «Жигули» – «девяткa», – неожиданно сказала она, – папа говорит, что скоро купит еще иномарку.

– Мне тоже недавно предлагали сменить «Запорожец» на иномарку, – произнесла в ответ Галина, – но я отказалась.

– Отказались? – удивилась Маша. – Почему?

– Зачем мне иномарка?

– Вы шутите, – Маша недоверчиво посмотрела на нее.

– Совершенно серьезно.

– А на какую марку?

– Марка отличная – «Зингер».

– Что-то я не слышала про такие машины, а она чья, из какой страны?

– Американская.

– Американская? – с уважением повторила Маша. – И вы не согласились?

– Может, и сглупила, но я вовсе не умею шить.

– Шить?! – изумилась Маша.

– Ну да. «Зингер» – это швейная машина.

Девочка громко захохотала.

– На швейную машинку я бы тоже не сменялась, – сообщила она. Рассмеялась и Галина.

– Я, честно говоря, никогда не думала, что буду водить машину, – через минуту сказала она. – Но умер папа, и «Запорожец» перешел ко мне. По наследству. Сначала я хотела продать, но потом подумала: дай-ка попробую. Пошла на курсы. Получила права. И вот уже три года за рулем. Ничего, привыкла. Сейчас даже нравится.