Онлайн книга «Холодный человек»
|
Вера неопределенно кивнула. Она не хотела принижать свой статус. – Зовут-то как? Вера представилась. – А меня – Людмилой. Людкой, короче. Тебя кто принимал? – То есть? – Ну, врач. Как фамилия? – Не знаю я… Такой моложавый… с бородкой… – А, Валентин Михайлович. Ничего мужик. Веселый. Я ему как-то говорю: у вас, доктор, знаете, на что рот похож? На… – Людка употребила неприличное словцо, означающее женский половой орган. – Смеется. Ты, Веруня, короче, меня держись, – без перехода заявила Людка. – Если будет приставать Жаба или еще кто – сразу ко мне. А уж мы с тобой их быстро погасим. Вдвоем-то… А?.. – Наверное. – Я и говорю… Примочим, если надо. Вера, несмотря на этимологический навык, плохо поняла смысл глагола «примочим», однако охотно согласилась. – Вот и отличненько. Мы с тобой «вась-вась» будем. – Людка сжала вместе обе ладони и потрясла ими перед лицом Веры. Худосочная девица, прислушивавшаяся к их разговору, явственно хмыкнула. – Ты чего это, сучка, хихикаешь?! – немедленно отреагировала Людка. – Не быкуй, в натуре, – спокойно отозвалась худосочная. – Чего ты вякаешь?! Докуривай свой чинарик и вали отсюда! – Когда надо, тогда и свалю. Пререкания, казалось бы, должные перейти в открытый скандал, сами собой затихли. Худосочная бросила окурок в унитаз, сплюнула под ноги Людке и, независимо покачивая плечами, удалилась. – Кто она? – опасливо поинтересовалась Вера. – Не обращай внимания. Так… дрянь! Тут таких полно. Дверь уборной тут же отворилась. В щель просунулась голова худосочной. – Сама дрянь! – выкрикнула та, и дверь тут же с грохотом захлопнулась. – Вот лярва, – захохотала Людка. – Подслушивала. Ну и хрен с ней. Ты вот что, Верунчик. Дачку принесут, поделишься? А, лялька? – Конечно, – охотно согласилась Вера. – Какой разговор. Курицу там жареную… Или конфеты… – И про курево не забудь, – оживилась Людка. – Само собой. И вот уже Вера снова лежит на раздолбанной, звенящей при каждом движении койке и кумекает о своем житье-бытье. Передачи, конечно, вещь хорошая, но кто ей их принесет? Некому. Одна наша героиня. Совсем одна! А посему отсюда нужно выбираться как можно быстрее. – Идите жрать, пожалуйста, – раздался зычный голос. Смутный гул послышался со всех сторон. Зазвенела посуда, зазвякали ложки. Вера сидела за общим столом, без особой охоты хлебала жидкий овсяный супчик, жевала хлебную корку. В голове копошилась только одна мысль: как бы побыстрее отсюда убраться. Назад, к своему новому ложу, Вера еле брела. На полу валялась затрепанная книжонка. Девушка подняла ее… – Мое! – заорали с соседней кровати. – Да забери, ради бога. – Мое, мое, мое!.. Вера швырнула книгу в чью-то копошащуюся на койке фигуру и вновь улеглась. Наступил вечер. Зажглись лампы. Где-то заработал телевизор. Слышалось приглушенное бормотание, потом звуки выстрелов… Но Вере это было неинтересно. Она продолжала лежать, отвернувшись к стене. Положение казалось безвыходным. Девушка задремала. Снилась ей какая-то мрачная галиматья: Людка, гарцующая на лошади возле входа в редакцию; Павел Борисович в сверкающем полировкой шикарном гробу, вместо цветов доверху заваленном пирожными; лежащая на ресторанном столе голая секретутка, которую пьяные цыгане секут березовыми прутьями. Неизвестно, что бы еще привиделось нашей героине, но тут она проснулась. А проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечо. Вера открыла глаза. В палате было темно, лишь крошечная лампочка тускло светила над дверью. – Поднимайся, – услышала она над собой мужской голос. – Что, кто?.. – встрепенулась наша героиня. – Не ори. Вставай. – Зачем? – На процедуры тебя требуют. – На какие процедуры? – Там узнаешь. Пошевеливайся. Вера поднялась, не зная, что делать дальше. Ее крепко взяли за локоток и потащили к выходу. Щелкнул замок. Она и ее провожатый оказались на улице. А тут бушевало осеннее ненастье. Хлестал дождь, сильный ветер раздувал полы халата, норовил забраться под ночную рубашку. «Куда он меня тащит?» – соображала Вера, едва поспевая за человеком в белом халате. Однако долго идти не пришлось. Веру втолкнули в подъезд. По деревянной лестнице поднялись на второй этаж. Мужчина вновь отпер замок, и они очутились в темном помещении. Здесь тоже пахло. Но не так, как в женском отделении. Общим был лишь табачный дух. Мужчина открыл какую-то дверь, и Вера очутилась в просторной, слабо освещенной комнате. Только тут она разглядела, что приведший ее сюда мужчина – тот самый санитар, который днем отводил ее из приемного покоя в отделение. Вера взглянула в прыщавое лицо санитара и поежилась. На нем играла глумливая усмешка, не предвещавшая ничего хорошего. Кроме санитара, в комнате находился еще один мужчина, тоже в белом халате. Он сидел за столом, на котором стояла включенная настольная лампа, и с интересом разглядывал Веру. – Вот, привел, – сказал прыщавый. – Отлично. Человек поднялся, и лицо его, доселе пребывавшее в тени, можно было прекрасно различить. Перед Верой стоял молодой человек лет двадцати восьми, весьма приятной наружности. Лицо его, украшенное карими глазами и большим губастым ртом, казалось интеллигентным. Через шею перекинут фонендоскоп. «Врач», – поняла Вера. Красавчик некоторое время взирал на Веру масленым взглядом, потом улыбнулся. – Ну что, приступим? – ласково произнес он. – К чему? – не совсем поняла Вера. Ей показалось: тут дело нечисто. – К медосмотру, естественно, – пояснил красавчик. – Раздевайтесь. – Зачем это? – Сначала выслушаю вас. – А он? – Вера указала на прыщавого санитара. – Что он? – Он здесь зачем? – Таков у нас в больнице порядок. Во время медицинских процедур рядом с врачом или сестрой всегда присутствует санитар. По технике безопасности полагается. Больные у нас разные лечатся. Бывали случаи, и нападали на медперсонал. Вера недоверчиво молчала. – Ну, давайте, – вновь заговорил врач. – Это же больница, тут стесняться некого. Вера неуверенно расстегнула халат, сняла его. – До пояса? – спросила она, взявшись за ворот рубашки. – Можно и до пояса, – отозвался врач. В голосе его Вере послышалась похотливая хрипотца. Однако девушка все же оголила груди. |