Онлайн книга «Дети любви»
|
– Люблю, когда женщина готова от первого же прикосновения. У нее просто не было времени обдумать эти слова, найти в них тайный смысл и уж тем более обидеться на них. Мужчина стремительно освободился от излишков одежды и рухнул на нее, войдя в нее резко, почти грубо. Она и впрямь была готова к этому, и потому боли не почувствовала, только наслаждение, только темный бесстыдный восторг, только желание отдаваться еще и еще. Они катались по полу, рыча и взвизгивая, словно дикие звери, и когда первые волны оргазма сотрясли их тела, они только ускорили свои лихорадочные движения. Было уже непонятно, кто кому отдается, кто кого насилует – и мужчина, и женщина хотели этого с одинаковой страстью. Потолок отразил двойной крик, а потом они затихли, обессиленные, опустошенные, беспомощные, намертво спаянные одним объятием. Потом Чико перевернул Мэгги на живот и стал медленно, вкрадчиво целовать ее спину. Позвонок за позвонком, он продвигался вверх от самой поясницы, и уже в районе лопаток она изнемогала от возбуждения. Потом Чико оказался сверху, и она с веселым ужасом отметила, что его возбуждение становится все сильнее… Почувствовав слабое движение где-то рядом, взвинченная до предела, возбужденная и обозленная, Мэгги открыла глаза и резко обернулась. Если бы Чико Пирелли каким-то чудом снова оказался сейчас перед ней, она бы кинулась ему на грудь и попросила бы увезти отсюда, наплевав на все возможные последствия. Однако перед ней стоял Бен Кранц – и реальность происходящего словно холодной водой плеснула в лицо. Мэгги сразу ощутила неловкость перед самой собой. Что за глупость – поддаваться воспоминаниям и чувствам? Нужно загнать их поглубже, не давать им подчинить ее себе. Бен немного нервно провел ладонью по гладким волосам. – Ты в порядке? – Все нормально, Бен. Просто немного устала. – Могу себе представить! Чего хотел этот тип? Неожиданно ей захотелось осадить Бена, сказать, что это не его дело, однако она взяла себя в руки. Бенжамен Кранц был добр к ней, он о ней заботился, он привез ее в свой дом, к своим детям. – Сложно объяснить. Потом она вдруг вспомнила, что Бен вообще не в курсе, из-за чего весь этот кавардак. Что ж, он должен знать правду. Уж это право Мэгги заслужила: ее друзья все узнают от нее самой, а не из выпуска новостей. – Бен, я должна тебе рассказать… – Я уже все знаю. Все… что с тобой случилось раньше. Из новостей. Пока ты спала. – О да… Конечно. Прости. Прости, что вот так. – Что ж, это даже проще, тебе не кажется? Не надо всем и каждому объяснять… Кроме того, мне позвонили… Морин позвонила. Ты вовсе не такая, как о тебе рассказывали по телевизору. Морин все объяснила… В этом было что-то нестерпимо обидное – Бен поверил словам Морин, но не ее собственным, как будто Морин была непререкаемым авторитетом. Мэгги нахмурилась, закусила губу. Бен встревоженно посмотрел на нее и тихо сказал: – Что есть, то есть. Мы не должны к этому возвращаться. Вот как все просто, горько подумала Мэгги. Просто не будем к этому возвращаться – и все пройдет само собой. Пауза тянулась и тянулась, томительная и неловкая. Потом Бен откашлялся и предпринял еще одну попытку. – Дети очень рады тебе. Им понравилось с тобой разговаривать. – О! И мне было приятно. И про балет, и про школу. – Они любят про это рассказывать. К сожалению, я плохой слушатель. Это была территория Марши. – Ты отлично с ними справляешься, профессор. Они великолепно воспитаны. Тебе с ними повезло. – Они очень скучают по маме, а я… я не умею их успокоить. Мы с ними никогда больше не чувствовали себя одним целым с тех пор, как… Марша ушла. – Прости… Мэгги в смятении опустила глаза и увидела, что Бен держит ее за руку. Интересно, это просто жест сочувствия или что-то еще? Мэгги заерзала на скамейке, и Бен немедленно встревожился. – Ты действительно в порядке? Рука не болит? – Не очень. Слушай, мы должны поговорить о моей работе в колледже. Как ты полагаешь… когда все разъяснится… возможно, я смогу ее продолжить? О, разумеется, не на месте Морин, но я могла бы… Ведь секретари вам нужны? Ее вдруг прошиб холодный пот. Она и не подозревала, насколько это важно для нее. Кранц виновато взглянул на нее. – Я не думаю, Морин, то есть… Мэгги… Корпоративная этика, знаешь ли. Нельзя нанимать в учебное заведение того, кто… даже если это ошибка. Собственно, это мой промах, я не дал тебе заполнить официальную анкету. Но я рад, что не сделал этого. Иначе мы могли бы и не встретиться… Он еще что-то бормотал, но Мэгги уже почти не слушала. Радужный мир стал серым и тусклым. Ей предстоит все начинать сначала. Другой город. Поиски работы. Разлука с друзьями, которых она только что обрела. И ее прошлое, висящее камнем на шее. Но зато – без Чико. Она закрыла глаза, но перед ней тут же возникло его лицо, и Мэгги поспешно открыла глаза. Бен терпеливо ждал, участливо на нее поглядывая. – Я думаю, что уеду завтра утром. – Нет! То есть… У меня есть другое предложение. Только не говори сразу «нет». На следующий день Бенжамен Кранц пришел на службу в парадном костюме. Сью Болинжер кинулась к боссу и могучей грудью оттеснила его к факсовому аппарату, где и зажала в углу, надежно перекрыв пути отхода. – Что происходит, Бенжамен? – Ну… Морин… то есть Мэгги, вроде как уволилась… – Я не об этом спрашиваю. В глаза мне смотри. – Хорошо, хорошо, не кричи. Я предложил Морин… Мэгги выйти за меня. – Что?! – А что? – И она согласилась?! – Это поможет нам обоим. Как недостающий кусочек головоломки… Морин… Мэгги мечтает о спокойной, тихой жизни. Наша с детьми жизнь так и не наладилась после смерти Марши. Морин… Мэгги понравилась ребятам. Она красива, умна, хорошо воспитана, образованна… Сью топнула ногой. – Что ты там несешь! Зачем ты полез не в свое дело? Эта Морин-Мэгги – кусочек не из твоей головоломки, понял?! Ты размечтался о том, что могло бы быть, забыв о том, что уже есть. С женщиной, без женщины – у вас уже есть семья, к тому же очень хорошая. Мэгги не твоего круга! Не думала, что ты можешь пасть так низко, Бен Кранц! – Но мы… мы просто… Иногда в брак вступают и по более дурацкой причине. А мы… мы любим друг друга! – Знала я, что ты болван, да не знала, что такой! Ладно, от тебя все равно толку никакого, сама разберусь. С этими словами Сью покинула учительскую, а Бен бросил извиняющийся взгляд на секретаршу. Та восхищенно посмотрела на профессора и заметила: |