Онлайн книга «Миллионерша поневоле»
|
Голос матери неожиданно приобрел некоторую медоточивость: — Видишь ли, малышка… Страшные подозрения охватили Люси. — Мама! — Понимаешь, я тут подумала, и Том меня поддержал… — Нет. Только не говори, то ты переменила решение. Ты же обещала, что мы с Билли останемся в коттедже! — Дорогая, я все прекрасно помню, но… понимаешь, и Том, и адвокат, и агент в один голос твердят, что это глупо и невыгодно. Ну представь, продаешь ты квартиру, но оставляешь за собой, например, уборную. Это же нонсенс! Никто не купит. — А куда деваться нам с Билли? — Придется переехать, но, между нами, Люси, так ли уж это ужасно? Никогда мне не нравился этот коттедж, истинный сарай… — Нам с Билли он нравится! Кроме того, лучше такой дом, чем вовсе никакого. — У тебя полно вариантов, что ты придумываешь! Вы могли бы переехать к нам с Томом, на время, пока не нашли бы хорошую квартиру. Том устроил бы тебя на приличную работу, у него связи, ты знаешь… — Нет, мама. На эту тему мы уже поговорили и все обсудили, раз и навсегда. Я должна исходить из собственных возможностей. — Лично я полагаю, что, если бы ты перестала разыгрывать из себя святую мученицу, всем стало бы легче. Уильям пошел бы в нормальную школу, ты привела бы себя в порядок… Кстати, Джереми готов на тебе жениться хоть завтра. Логические связи Гермионы Февершем анализу не поддавались. Почему Джереми «кстати»?.. — Мы с Джереми просто друзья. — А почему — ты не задавалась этим вопросом? Да потому что ты себя так ведешь! Ты просто не позволяешь бедному мальчику стать чем-то большим, чем просто друг. И почему? Он богат, он красив, он прекрасно воспитан, его земли граничат с нашими, если уж на то пошло — и наши бывшие земли выкупил тоже он, вернее его папаша, так что формально ты могла бы остаться жить на своей земле… — Все, началось! Мама, как ты предлагаешь действовать? Позвонить ему и сказать, что я готова выйти за него? А если он и в голове этого не держит? — Будь с ним поласковее. — Фу, как отвратительно это звучит. «И отдамся по сходной цене». — Где ты этого набралась, не понимаю. Мы говорим о законном браке. Не о пошлом сожительстве, не о жизни содержанки — о священном союзе двух сердец… — Трех. — А? — В моем случае — трех сердец. У меня сын, забыла? — Кстати, давно хотела это обсудить с тобой: что Джереми думает насчет Билли? Что ты ему рассказала? — Ничего. Он тщательно избегает разговоров на эту тему. Боится меня смутить. — Очень хорошо! Знаешь, не надо ему рассказывать правду — какой бы она ни была. Я рекомендую вариант с молодым иностранцем. Лучше — с итальянцем. — Что?! — Каникулы в Италии, шестнадцать лет, шестнадцать весен, молодой красавец на водных лыжах, прекрасен как античный бог, вы оба молоды, кровь кипит, одна-единственная ночь на берегу лазурной Адриатики… Потом он погиб. — Кто?! — Молодой итальянец. — Ага, от рук мафии. Он был полицейским. — Все издеваешься над матерью, да? А мать тебе только счастья желает, тебе и Билли… — Не надо, мама, не начинай. Кстати, если уж мы заговорили о Джереми — он никогда в жизни даже не заикнулся о женитьбе. Но как только заговорит — я вверну про мафию. В смысле про итальянца. Гермиона Февершем не обратила на иронию ни малейшего внимания. — Вот и умница, хорошая девочка. Люси, детка, мне надо бежать, сейчас придет массажистка. Созвонимся. Держи меня в курсе. Да, Вероника обещала приехать ближе к лету. Она совершенно раздавлена этим разводом. Целуй Билли. Пока! Люси устало провела рукой по волосам. Маму не переделать, что тут скажешь… Тихий звук за спиной заставил похолодеть. Люси оглянулась — в дверях кухни стоял Билли. Интересно, а что из этого разговора он слышал? Билли посопел и сурово поинтересовался: — А чего у нас есть поесть? Слава богу. Обычный вопрос для мальчишки, который растет на свежем воздухе и все время хочет есть. Через мгновение застучали по полу громадные лапы — и в дверном проеме, не намного уступая Билли в росте, нарисовался Презент. На морде пса было аршинными буквами написано: тут говорили о Еде! — У нас шикарный выбор, мужчины. Три различных вида пиццы! — Ой господи. Опять пицца? — Я знаю, ужасная мать. — Ты прекрасная мать, но с анчоусами я не буду. — Хорошо, тогда тебе — пепперони. — Ладно уж. А тебе? — А мне — с грибами. — Грибы я люблю… — Грибы тебе вредно. То есть неполезно. Еще будет свежий апельсиновый сок и суп из… в общем, суп. — Из шпината? — Ты знал, да? — Я заглядывал в морозилку. — Очень ты наблюдательный. Билли, я его миксером взобью, и ты даже не поймешь, что там был шпинат. — Но я же ЗНАЮ! — Тебе нужно хоть иногда есть что-то полезное. — Я чипсы ел. И сухарики. — Чипсы — это не полезное. — Это же картошка! — О нет. Чипсы — это крахмал с запахом масла, на котором жарили картошку. По сути это мусор. Вкусный — но мусор. Болтая с сыном, Люси достала пиццу из морозильника, сняла целлофан, оставила размораживаться и повернулась к плите, чтобы разжечь духовку. Плита была старинная, топилась дровами. Когда-то на ней готовила румяная и кудрявая Марион Бранд — мать Морта. Замечательная женщина. Английские барменши — это особая порода людей. Отзывчивые и суровые, нежные и горластые, они всегда готовы отшить нахала и пожалеть бедолагу… Жалко, она не дожила до появления Билли. Марион Бранд умерла в начале того самого лета, когда ее внук был зачат на сеновале… Кстати, Марион Бранд наверняка не взволновал бы сей факт. Нисколечко! Она любила детишек просто так, без всяких условий и условностей. И они всегда платили ей взаимностью. Наверное, именно ей Люси могла бы признаться с самого начала, а тогда вся эта история могла пойти совсем по-другому… Да и признаваться не пришлось бы. Марион Бранд все увидела бы своими глазами. Улыбку Морта на маленькой рожице. Повадки Морта. Взгляд Морта. Спасибо, Господи, что сегодня днем мужчина и похожий на него мальчик так и не встретились на разбитой проселочной дороге! Что будет, когда они все-таки встретятся? Люси тряхнула головой, отгоняя мысли о Морте, но это не помогло. Билли с Презентом затеяли в гостиной возню, плита потихоньку раскалялась, а душное, жаркое лето десятилетней давности все лезло и лезло в голову Люси Февершем… |