Онлайн книга «Сказки на ночь»
|
Джилл тихонько рассмеялась. Ее ресторан – чудн о ! На дворе стоял апрель, необычайно теплый в этом году. Весенними вечерами у них ожидается аншлаг… Звякнул серебряный колокольчик на входной двери. Джилл было лень поворачиваться. – Извините, мы еще закрыты. Откроемся ровно без четверти пять. Это тоже была фишка – знаменитое английское чаепитие начинается ровно в пять часов вечера. Второго перезвона не было слышно. Посетитель не уходил. Джилл вздохнула и медленно обернулась… Он здорово изменился. Помолодел, похудел. Лицо было загорелое, и потому серые глаза на смуглой коже выделялись особенно ярко. Никакого льда и стали – чистейшее серебро. Марк Боумен стоял и смотрел на Джилл Сойер. Чувствуя, как бешено колотится в горле сердце, она медленно произнесла: – Здравствуй, Марк. – Здравствуй. – Приехал? Она замолчала, потому что пересохло во рту. Марк шагнул вперед и уселся за столик напротив нее. Из кухни виновато выскочил жующий швейцар Фрэнк, готовясь выставить назойливого пришельца, но Джилл слабо махнула рукой – и Фрэнк вернулся к своим любимым пирожкам с черникой. Марк откашлялся. – Я приехал, чтобы признаться тебе в нескольких вещах. – Это вовсе ни к чему, если ты этого не хочешь… – Разумеется, хочу, иначе бы не приехал. Так вот, во-первых, я все равно не верю в Санта-Клауса. Джилл подавила желание улыбнуться. Такое признание для прежнего Марка Боумена было непосильной ношей. – Вообще-то я тоже не очень, но надо же как-то объяснять чудеса, которые случаются время от времени? – Во-вторых, я не пою. Никогда. – Вообще никогда? – Никогда и ни при каких обстоятельствах. У меня нет слуха. – Это тоже не очень страшно, я что-то охладела в последнее время к вокалу. Что-то еще? – Даже не знаю. – Зачем ты приехал? Только чтобы сказать мне про Санту и пение? – Н-нет… в каком-то смысле у меня не было выбора. – Что-то ты не выглядишь, как человек, которого угрозами вынудили сделать то, чего ему совсем не хочется делать… – Джилл Сойер, если ты помолчишь хоть минутку, я, возможно, смогу собраться с силами и сказать то, что должен. – Марк, я ничегошеньки не понимаю… – Умолкни. – Хорошо. Молчу. – Спасибо. Так во-от… Я не собираюсь давать никаких обещаний. Нет. Не так. Наоборот, я как раз хочу дать тебе страшную клятву. Я клянусь, что буду любить тебя вечно. Я в этом совершенно уверен. Не уверен я в другом – будешь ли любить меня вечно ты. Даже если сейчас тебе может показаться, что это так, на самом деле все может обернуться по-другому, и ты даже возненавидишь меня… Я ведь не очень-то легкий человек. – О да! Марк помолчал и сказал совсем другим голосом: – Джилл, я люблю тебя. Очень. Я не могу без тебя жить. Если ты окажешь мне честь принять мою любовь и тебя не испугает мой характер… Джилл улыбнулась. – Я видела тебя разным, Марк Боумен. В том числе и совершенно невыносимым, и слабым, и занудным, и жестоким. Меня это не испугало. Полагаю, что смогу справиться с этим. – Подожди, ты еще не все про меня знаешь… – Нам же не придется все время торчать друг у друга на виду? Если мы устанем, то всегда сможем разъехаться на некоторое время… – Нет уж! Джилл вытаращила глаза. – То есть… ты хочешь жить со мной? – Да. – Тогда нам придется подыскать новую квартиру, мой дом слишком мал… – Отлично. Это не будет ни твой, ни мой дом, это будет наш дом. – Марк, есть еще одна проблема. – Нет больше никаких проблем, можно мне водички? – Погоди… – У меня сердце сейчас выпрыгнет из ушей. Я думал, ты меня взашей выгонишь… – Нас будет не двое, а трое. – Хорошо, найдем дом побольше. Все равно когда-то придется подумать о детских. – Уже. – Что – уже? Джилл медленно отодвинулась от стола и встала на ноги. Марк недоуменно посмотрел на нее… вгляделся… вскинул на нее растерянные серые глаза… – Джилл, это… – Да. Это третий в нашей дружной компании. Или третья. Пока неясно. – Мой… ребенок? – Бестактный вопрос. От Сети дети не родятся, а мы с тобой целый месяц творили такое, что даже мой диван мог бы забеременеть. – Мой ребенок… – Марк, я все понимаю и совершенно не собираюсь тебя ни к чему принуждать. Возможно, нам стоит попробовать первый вариант, когда еще можно иногда разбегаться и отдыхать друг от друга… – Наш ребенок… – МАРК!!! Вернись на землю. Я говорю, что… – Джиллиан Сойер! Марк вскочил и схватил Джилл за руку. Глаза сверкали, голос напоминал раскаты грома: – Я прошу тебя об одном очень большом одолжении. – Да, конечно, но я… – Я прошу тебя стать моей женой. – Что?! – Женой моей стать прошу тебя я. Она внезапно всхлипнула. – Если это из-за ребенка, то не надо… – Это не из-за ребенка, потому что это ребенок – из-за этого. Я прошу тебя стать моей женой, потому что не могу без тебя. Мне без тебя просто незачем. Все – незачем. Я нуждаюсь в тебе, Джилл. Чтобы быть живым. Целым. Я люблю тебя. Одно слово, Джилл. Только одно. – Да. Да! Да!!! – Слава богу! И Марк Боумен крепко поцеловал свою невесту. Уже поздней ночью, когда Чикаго медленно погружался в сон, в домике на тихой улице старого района раздался изумленный женский вопль. – Боже, Марк, что это?! И негромкий мужской голос с достоинством ответил: – Это татуировка. Я попросил написать твое имя и нарисовать ангелочка. Правда, красиво? И хотя была весна, в ту ночь над Чикаго почему-то немножко пахло свежим снегом, а в воздухе еле слышно звенели невидимые бубенцы… |