Онлайн книга «Хочу замуж!»
|
— Поехали! Все в порядке. — То есть… — То есть я хотела в туалет, но немножко стеснялась попросить остановиться, потому что ты наверняка начал бы острить и нудить. Рой тронул машину с места, возмущенно фыркая. — Ну знаешь… А почему ты со мной всю неделю так холодна? — А что, я должна каждое утро ждать тебя в гуще рододендронов, чтобы наброситься с поцелуями? — Ну необязательно именно там, хотя… — Рой, скажи, что у тебя было с Эбигейл Бриджуотер? — Та-ак! Начинается. Лори, меня не было в Литл-Соноре последние двадцать лет. — А до того? — Ха! Что у тебя было в шестнадцать лет и с кем — ты помнишь? — Помню. Я целовалась с Билли Фишером, и мне казалось, что я не смогу без него жить. — Вот это да! С братом Энди Фишера? С Сопливцем Билли? — К шестнадцати он вылечил свой гайморит и большую часть прыщей. Мы с ним гуляли, наверное, полгода. — А потом? — А потом моя мама Меган поссорилась с его мамой. После этого Билли назвал мою маму ведьмой, а я дала ему по башке ведром. — О господи! Билли остался жив? Ты девица крепкая… — Нормально все было. Но роман сошел на нет. Так что у вас с Эбигейл? — Ни-че-го. Правда. В шестнадцать лет она мне нравилась. Тогда в школе не было парня, кому бы она не нравилась. Ты-то была еще малявкой… — Вы с ней гуляли? — Ну… недолго. — Она тебя бросила? — Можно и так сказать. Может, хватит допросов? Ты из-за Эбигейл так дулась всю неделю? — Нет, про Эбигейл мне просто интересно… Рой, а чего это ты со мной заигрываешь? Ведь через полгода ты укатишь восвояси, а я останусь, неужели же ты думаешь, что я соглашусь скрашивать твой досуг в течение этих шести месяцев? — Пяти месяцев и трех недель. Очень надеюсь на это. — Что-о? — А что такого? Я честен. Ты мне очень нравишься. Мы коллеги. Выросли в одном городе, наши родители дружат. Тебе нравится, как я тебя целую, мне нравится тебя целовать. Почему бы нам не попробовать стать больше чем коллегами? — Ну ты и гад! Хоть бы для приличия наврал, что мы всегда будем вместе и не расстанемся никогда. — Если ты станешь для меня единственной — навру непременно. Но зачем мне обещать подобные вещи женщине, которая от меня нос воротит? Лори сердито хлопнула его по руке, Рой вскрикнул и изобразил, что падает в обморок. Машину начало заносить из стороны в сторону, Лори завизжала и полезла к рулю, пытаясь выровнять джип. Рой улучил момент и сгреб девушку в охапку. Возмущенная Лори уперлась кулачками ему в грудь, выкрикивая бессвязные угрозы, но Рой исхитрился и заглушил мотор, а потом привлек Лори к себе и начал ее целовать. Первые секунды она еще сопротивлялась, а потом он почувствовал, что она улыбается. Сильные тонкие руки обвились вокруг его шеи, и Лори ответила на поцелуй так, как все и делала в этой жизни: прямо и смело, со всей страстью. Жаворонок парил в золотом мареве полудня. В раскаленном воздухе висел звон цикад. Рой приоткрыл один глаз. На травинке замерла изумленная до предела стрекоза. Ее алое с золотом тельце нервно подрагивало, радужные крылья трепетали от нетерпения. Стрекоза таращилась на Роя огромными золотистыми глазищами и напряженно думала: откуда это в прерии взяться голому мужику? Дальше за стрекозой колонна из пяти невозмутимых муравьев маршировала по пологому золотисто-бежевому холму. Холм мерно вздымался и опускался. Рой осторожно сдул муравьев и накрыл золотистый холм ладонью. Лори замурлыкала, вытянулась и повернула к Рою разрумянившееся и счастливое лицо. — Рой Роджерс! Я знала, что не стоит тебя брать с собой в прерию. — По тебе не скажешь, что тебя это сильно огорчает. — А профессиональная этика? Я лежу голая со своим формально подчиненным посреди прерии… — Доктор Флоу! Предлагаю представить это в суде как оказание первой помощи. Искусственное дыхание методом «рот в рот» и прямой массаж… — Молчать! Доктора — известные циники и пошляки. — Лори… — Что? — Ты очень красивая. Я это понял еще в самый первый раз, когда ты танцевала стриптиз для папы, но тогда ты не дала возможности тебе это сказать… — Рой… — Тихо. Не надо, не говори ничего. Люди так все портят словами… — У тебя кто-то был? — За эти двадцать лет? Конечно. Только я даже лиц их не помню, не то что имен. Немного, разумеется. Я пробовал жить вместе с одной докторицей… из нашей же клиники. Знаешь, нам обоим казалось, что у нас получится. Одни интересы, одно место работы. — Не вышло? — Нет. На работе мы говорили о работе, дома — тоже о работе, и очень быстро выяснилось, что от этого можно и озвереть. Мы почти возненавидели друг друга, но стоило расстаться — отношения тут же наладились. — И больше ни с кем? — А вторая женщина, наоборот, не имела никакого отношения к медицине. Милая в общем-то девочка, только вот ревнивая ужасно. Звонила сорок раз на дню и требовала меня к телефону. Я оперировал тогда очень много, к телефону меня, естественно, не звали, а она обижалась и все говорила: ну неужели пациент не может подождать, он же все равно под наркозом? — М-да… — Да. А потом я решил — наверное, это во мне что-то неправильно. Я ведь очень закрытый человек, Лори. У меня и друзей там, в Остине, не было. Я, живой и настоящий, остался здесь, но возвращаться мне совсем не хотелось… Просто не к кому было. Так я думал. — А как же твои? — Ну… У мамы и папы был маленький Джои. Братья взрослые, у каждого своя жизнь. Мы созванивались, общались, но жить всем вместе… мне казалось, это невозможно. — А я плакала каждую ночь, когда работала в Чикаго. Домой очень хотела. — Ты — и плакала? Не верю. Ты крепкая девица. — Крепкая не значит бесчувственная. Я же НОЧЬЮ плакала. Когда никто не видит… — Значит, у тебя никого не было? Лори перекатилась на живот Рою, осторожно подперла ладонями щеки, упираясь локтями ему в грудь. Он осторожно прижал ее к себе, любуясь лучистыми серыми глазами девушки. — У меня не то чтобы никого совсем не было… Мне как-то не хотелось ни с кем жить одним домом. Я представляла разные глупости — и мне тут же становилось смешно, а иногда противно. — Что же именно? — Ну… ерунда всякая. Носки грязные, крышка на унитазе все время поднятая… — Лори, ты насмотрелась ток-шоу. |