Онлайн книга «Три стороны моря»
|
«живущий в Ре-Стау», Кхнему-Херу-хетеп, «живущий в озере Великого Двойного дома», Ан-мут-ф-аб-ур, и прочие, и прочие… Жрецы обязаны были помнить все имена до последнего, записывали, зазубривали… Атон оставил себе только понятное имя, и потому учил своих слуг трижды подумать, прежде чем произнести его вслух. В самом начале Рамзес спросил Ба: «А что вообще дает им этот Атон?» Ба замешкался. «Да ничего…» «Тогда чему учит?» — настаивал Рамзес. «Говорит, убивать нельзя… Воровать…» «Учит воровать?» «Нет, говорит — нельзя воровать. Соблазнять чужих жен нельзя. Суд обманывать — тоже нельзя. Желать чужого нехорошо. Отца и мать уважать хорошо.» «Всякий мой наместник требует того же, — сказал Рамзес. — Разве это бог?» Но Ба и не искал божественных откровений. Чем же он жил? Пустыней! Следующим шагом. Ба четко видел, что народ Атона не должен вступать в союзы с окрестными племенами, со всеми этими хананеями, потому что племена за пределами Черной Земли были так или иначе искусно повязаны союзами, в конце цепи приводящими в столицу хеттов Хеттусу. Ба нес на север убежденность, что чужих оттуда следует вымести, и вот такую его убежденность Мес-Су с удовольствием разделял. Теперь задачей Ба было: с помощью изящных речей Атон-Рона навязать толпе законы; с помощью Мес-Су поделить их на отряды; распределить обязанности, сотворив начальников, лучших, вытащив их из толпы. В ничьи земли за молоком и медом должен войти Малый Дом, послушный родственник Великого Дома. Однако внешний вид его должен отличаться до неузнаваемости. О, если б ты знал, Аб-Кхенну-ф, как способны до самых сокровенных глубин отвращения надоесть слезы тамарискового кустарника, собираемые на заре и твердеющие к полудню! — Нам надо поговорить так, чтобы никто не слышал. Они отошли в сторону. В голове у Ба раненым носорогом билась одна мысль: отсюда до дельты можно добраться за восемь, девять, самое большее десять дней. БРОСИТЬ БЫ ИХ ТУТ!.. Да, не знал Ба, что он до такой степени житель Черной Земли. — Они готовы к войне? — Двадцать сотен — да, — ответил Мес-Су. Ба задавал этот вопрос постоянно. Оба привыкли. — Скажи: нам нужно разведать, что там дальше? — Где? — Там… — Ба махнул рукой. — Мы пошлем передовой отряд. Мес-Су был безусловно прав. Вперед идти вдвоем было незачем. Но остаться на месте… Ба почувствовал, как что-то мерзкое подкатило к горлу. Носорог сдох от тоски. Разлив — посев — жатва — снова разлив. Сколько можно?! — Все они, — он махнул рукой назад, — должны поверить, что ты говорил с богом Атоном. — С ним говорит Атон-Рон. — Даже Атон-Рон должен поверить, что с ним говоришь ты. Я научу тебя. — Хорошо, — согласился Мес-Су. — Мы взойдем на гору, к самой вершине. И нас не будет сорок дней. — Вдвоем? — Я спрячусь там раньше. Ты поднимешься ко мне на другой день. — Хорошо. Зачем? — Атон продиктует тебе законы для новой страны. Для своей страны. «Это глупость, — честно сказал себе Ба. — То, что я хочу, глупость». Им не нужно идти ни вперед, ни назад. О чем рассказывать Рамзесу, что просить у него, он не из тех, кто слушает, пока дело не сделано. Их уничтожить — и все, кончен поход. Два мертвеца — и спасены хананеи. Но как же он устал! Слишком давно он не был один. Оказывается, рисковать легче собой. И направлять собственное тело намного проще, чем заставлять двигаться море чужих тел. И Сетха, оказывается, способен вызвать на поединок лишь одинокий бродяга. — А если за сорок дней злые люди соблазнят народ пойти войной? — На кого? — На повелителя. Они развернутся и пойдут обратной дорогой. Ба призадумался. Мес-Су озвучил давние страхи. — За сорок дней не успеют. Зато за сорок дней злые люди выйдут из тени. И мы… — Да! Да! — подтвердил Мес-Су. Вышедшие из тени уже были приговорены. Сорок дней они провели в пути, но это был не тот путь, который вымучивали слуги Атона. В стане пригоршни вопросов сыпались на Мес-Су, половину он решал азиатской бранью, а вот для остальной половины будил, дергал, злил вечно ждущего неприятностей Ба. Когда-то Ба надеялся, что в походе Мес-Су обучит его способам ведения боя, передаст хоть часть своих фокусов демона войны, но времени не хватало. Изредка Ба пристраивался к команде десятников, гоняемой Мес-Су, однако десятники уже были бойцами, и как ни старался Ба повторять движения — мало что получалось. Вдобавок его положение при Мес-Су и Атон-Роне было необъявленным — почестей он, конечно, не добивался, но какой-никакой уют в грязном улье… При том, что самые превосходные условия, возможные среди слуг Атона, коренному жителю Кемт, да еще вору Ба-Кхенну-фу казались едва выносимыми. В общем, не то мыслилось, когда он шел к Рамзесу. Зато путь вдвоем с Мес-Су был настоящим: свободным, стремительным и почти одиноким. Они прошагали больше трех тысяч схенов: 675 схенов от стана до дельты, 340 схенов от города Рамзеса в дельте до Хет-Ка-Птаха, 630 схенов от Хет-Ка-Птаха до Ахетатона. И обратно. [53] Безумное преодоление пространства. Ба легко объяснил Мес-Су, почему они должны обмануть посты на границе. Сложнее было объяснить, почему, очутившись в Черной Земле, они не явятся во дворец к Великому Дому. Но Ба придумал, будто он придет к Рамзесу один, а Мес-Су нарушил волю величайшего, так как не имел права отлучаться из стана. Ба польстил ему, сказав, что боялся преодолевать такие расстояния без его охраны, что, кроме Мес-Су, он никому не верит и не верит в силы остальных воинов. Все сорок дней Мес-Су давал Ба уроки один на один — с утра и перед закатом. И в пустыне, и на развалинах Ахетатона, и в лачуге Ба на крыше — он упражнялся с топором и коротким мечом, а Мес-Су говорил, что делать, иногда вставая, чтобы разоружить его голыми руками. При любой степени усталости, глядя на утомленное закатное солнце. «Свежее тело запоминает движения, но сражаются всегда только усталые тела», — учил его Мес-Су. За сорок дней Ба усвоил больше, чем за год. И ему даже мнилось, что он умеет достаточно — до каждой следующей схватки с безоружным Мес-Су. — Что тебе сказал Великий Дом? — сразу спросил Мес-Су, едва Ба вернулся после обозначенного отсутствия в свою полузабытую хижину. |