Книга Проклятый горн, страница 34 – Алексей Пехов

— Я поговорю с ним. — Альберт выступил вперед и сказал по-хагжитски: — Нахна унас, лейса лядена эй хадаф литзаука. Ихда. Фанахну наттлуб миннак факат альиджаба. [8]

— Ого! — пробормотал Карл. — Паренек полон сюрпризов.

Ученик Мириам продолжил говорить, быстро, четко, резко и отрывисто, как это делают жители Красной пустыни. Торговец пряностями продолжал плакать, раскачиваясь из стороны в сторону, затем его снова стало тошнить.

— Сколько мы с ним провозимся? — Карл был не в восторге от происходящего.

— Он хорошо надышался. Придет в себя не раньше чем через сутки. А потом два-три дня будет спать как убитый. Не поднимешь, даже если начнешь жечь пятки.

В этот момент хагжит запричитал, схватив Альберта пухлыми руками. Он говорил безостановочно, по его лицу текли слезы, щеки стали грязными от краски, которой по восточной моде были подведены его глаза.

— Чего жирдяй там лепечет?

— Подожди, Карл. — Парень внимательно слушал. — Говорит о том, что с нами какой-то Газир, хочет забрать его на луну. Это он о Пугале, кажется.

Хагжиты не верят в воскрешение Христа, в ад и в рай. Но они верят в ангелов и демонов. Первые живут на солнце, вторые на луне. Вера в солнце и праведность защищает людей от Газира, который может унести их души в бледное царство холода на луне. Одурманенный торговец, как видно, решил, что страшила как раз пришел за его душой.

— Скажи ему, что Газир пришел не за ним и ему ничто не грозит.

— Уже. Теперь пытаюсь добиться от него информации про яд.

Они вновь начали разговор. Точнее, говорил Альберт, хагжит лишь лепетал, взмахивал руками, иногда вскрикивал да мелко дрожал.

— Так. Это правда надолго, — заметил Карл. — Как ты думаешь, мы сможем оставить малыша одного на какое-то время? Внизу должна быть кухня, а где-то рядом — кладовая. Там наверняка есть мясо, и его можно запихать тиграм в глотку.

— Если с ним что-то случится, будем волосы на головах рвать, — кивнул я в сторону младшего стража.

— Будет не так уж и больно, — в тон ответил он мне. — Головы-то к этому времени Мириам уже с нас снимет. Ты сходи, а я останусь.

Я спустился вниз, светя себе фонарем. Пугало околачивалось по комнатам, оставляя на стенах надписи. Извилистые значки и точки хагжитского алфавита сложной вязью ложились на поверхность, и я мог лишь догадываться, что одушевленный здесь накарябал.

— Смотрю, меня окружают сплошные знатоки восточной культуры, — сказал я ему.

Оно никак не отреагировало, слишком занятое тем, что от слов перешло к рисунку, и по его наметкам я понял, что это будет человеческий череп.

Проходя по коридору, я глянул в окно и увидел двух тигров, лежащих на дорожке, ведущей к воротам.

Кухня с большой погасшей печью, двумя рядами столов, шкафами посуды и деревянными сундуками вдоль стен оказалась холодной и совершенно неуютной. Три кладовых располагались сразу за ней. Здесь лежали мешки с мукой, зерном, крупой. Круги сыра, уложенные друг на друга, достигали потолка. Масло и киснущее молоко. Копченая и соленая рыба, куриные яйца, стеллажи с овощами и целых два комода, набитых приторными сладостями из Сарона. Колбасу, козьи ноги, говяжьи копченые ребра и сосиски всех видов и размеров я нашел в последнем помещении. Здесь же был спуск в ледник, где на крюках висело несколько свежих свиных и бараньих туш. Это было то, что я искал.

Я провозился на кухне, наверное, минут десять, а когда шел обратно, вновь бросил взгляд в окно и остановился в задумчивости. Тигры все так же лежали на дорожке, в тех же самых позах. За все время, что я их не видел, ничего не изменилось. Они не пошевелились, даже хвосты были в том же положении, что и раньше.

— Забери вас тьма… — прошептал я, ни к кому, собственно говоря, не обращаясь.

То, что я принял за густые тени на земле, оказалось лужами темной крови. Огромные кошки были мертвы.

Ситуацию я оценил быстро. Тот, кто убил их из арбалета, наверняка уже проник в дом. А значит, Карл и Альберт в опасности. Я не знал, успею до них добраться или нет. Для опытного человека десять минут — долгий срок. Достаточный, чтобы завершить дело и убраться подальше.

Фонарь я оставил, дальше двигаясь в потемках и в первую очередь полагаясь на слух. Прошел мимо комнаты с художествами Пугала. Одушевленного и след простыл. Вот уж кто у нас чувствует смерть загодя, но не утруждается предупредить о ее приходе других.

Я заглянул в одну из комнат, которую запомнил еще на пути к кухне. На стене висела кривая двуручная сабля с широченным лезвием. Я избавился от золоченых, украшенных яшмой и сердоликом ножен, бросил их на пол и, положив изогнутый клинок на плечо, поспешил к лестнице.

— А с этими что? — внезапно раздался голос с противоположной стороны коридора.

— Дьявол с ними! — отозвался другой, более грубый. — Дело сделано. Уходим.

Я быстро вернулся назад, надеясь, что они не услышали шагов. Ниша за старыми напольными часами как раз подходила для того, чтобы в ней можно было спрятаться.

Не скрываясь, двое спустились по лестнице — темные фигуры в плащах. У одного был взведенный арбалет, так что я не стал их останавливать. Дал возможность выйти из дома, выждал минуту и поспешил наверх.

Хагжита я нашел там же, где и видел его в последний раз. Он сидел, привалившись к стене и вытаращившись на меня мертвыми, темными глазами. Рот приоткрыт, на груди, в области сердца, рана, нанесенная четырехгранным клинком, по всей видимости большим стилетом. Кровь из дыры продолжала течь по груди на живот, а с него на ковер.

Я услышал шорох за спиной, развернулся, вскидывая тяжеленную саблю, но это было всего лишь Пугало.

— Газир за ним все-таки прилетел, — сказал я ему. — Я слышал, что иногда маковый туман дает некоторым пророческий дар. Быть может, он действительно видел свою смерть?

Пугало было задумчивым и смотрело в окно, на тонкий серп месяца, куда, возможно, отправилась душа владельца дома.

— Карл! — крикнул я, не видя причин скрываться. — Альберт!

В косяке торчал арбалетный болт, и я крикнул снова:

— Это Людвиг! Они ушли.

Послышался звук отодвигаемой мебели, ругань. Дверь приоткрылась.

— Чертовски дрянной день, Людвиг. Давно у меня не было столь плохого настроения. Толстяк мертв?

— Да.

— Плохо! — Карл вышел в коридор. — Они появились как черти из чулана. Я едва успел сгрести Альберта в охапку и убраться. Хагжита унести не получилось бы при всем желании.

— Верю.

Альберт выглядел взъерошенным, точно воробей:

— Не будь у них арбалета, мы бы не отступили.