Онлайн книга «Осенний Лис»
|
«Отдай мне этого ублюдка». — Его ты не получишь. Пес глухо заворчал, шагнул вперед и обнажил клыки. «Не лезь в мои дела, щенок! Отдай, если хочешь жить!» Жуга покачал головой: — Ты уже слышал мой ответ, — сказал он. — Уходи. «Тогда умрите оба!» Жуга едва успел вскинуть посох, защищая горло — клыки с голодным хрустом вошли в деревяшку. Увесистое тело рухнуло сверху, скребя когтями полушубок, и оба, сцепившись, повалились на снег. Посох извернулся для удара. Пес тут же прыгнул в сторону, и в тот же миг, как будто рухнула незримая стена, со всех сторон с воем повалили собаки. — Дьердь, берегись! — вскричал Жуга. Предупрежденье оказалось лишним: слепой вскочил, как будто только этого и ждал, отбросил ножны прочь, и сабля засвистела в воздухе, плетя стальное кружево. Первые капли крови упали на темный снег. Опередив других, большая рыжая собака прыгнула с разбегу, целясь человеку в горло, и рухнула с наполовину отсеченной головой. Дьердь бился яростно, отчаянно, ища врага на слух, на запах мокрой шерсти, по дуновенью воздуха, по сотрясению земли, и собаки невольно сдали назад, ворча и огрызаясь. Вожак был тоже здесь — везде и словно бы нигде, не дрался — танцевал, невидимый в ночи, он ускользал в последний миг и снова нападал. Ни посохом, ни саблей его было не достать. Удары уходили в пустоту, в то время как клыки все чаще находили свою цель. Царвули у Жуги окрасились кровавым. И вдруг все кончилось. Вся стая ринулась назад, и через несколько секунд лишь разрубленное тело да следы на снегу напоминали о безумной схватке. Дьердь опустил окровавленный клинок и повернулся к Жуге. — Что все это значит? — Сейчас… Погоди… Пятная кровью снег, он спешно собрал раскиданный в драке костер, раздул огонь и отбросил кафтан. — Ну, как он там? — спросил Дьердь. — Жив… Ни одна собака не смогла подобраться. — Травник поднял взгляд и только теперь заметил, что Дьердь сорвал повязку с глаз. — Неужто, снова видишь, Дьердь? — сказал Жуга, вставая. — Не знаю, что бы я и делал без тебя. Дьердь помолчал, прежде чем ответить. — Не вижу я, Жуга, — сказал он наконец. — Ни черта я не вижу… Из воспаленных, красных глаз его, двумя блестящими дорожками сочились слезы. Уснуть в ту ночь Жуга так и не отважился. * * * — А вот скажи-ка мне, чего ж он до сих пор-то человек? — Эк спросил… Ну откуда же мне-то знать? Может, слаб он еще, а может, луна пошла на ущерб, вот и не получается у него… — А волком, значит, серебро его не возьмет? — Дед Вазах как-то говорил, что будто бы нет. — А над собой он, стало быть, не волен? — Ну, да. Само все происходит… — Дела-а… Два человека шли вдоль леса по дороге. Тащили на носилках третьего. Соорудить носилки поделился мыслью Дьердь, решив тем самым две проблемы сразу — нести найденыша вдвоем было куда как легче, да и поводырь теперь не требовался. Похолодало, дорога подмерзла. Шли они все больше по обочине и за день отмахали шесть, а то и семь верст, что для обоих было достиженьем немалым — шутка ли сказать! — слепой да хромой, да еще с такой ношей… Собак не видно было и почти не слышно, лишь изредка и где-то далеко вдруг раздавался хриплый лай. Ни Дьердь, ни Жуга не сомневались, что в покое их оставили ненадолго. Во всяком случае, не позже следующей ночи следовало ждать непрошенных гостей. Зимородок проснулся только под утро, сжевал кусок хлеба и, выпив настоя, уснул. Дьердь шел с новой повязкой на глазах, и лишь ругался втихомолку, когда спотыкался. — Помнится мне, у тебя ножи когда-то были в посохе, — сказал вдруг он Жуге. — Чего ж ты дрался-то без крови? — Ну, были, — хмыкнул тот. — Да только вынул я их. А то, не дай бог, в драке распалюсь, да и прибью ненароком кого-нибудь. Да и в городе, если стража заметит, хлопот не оберешься. — Ну, так и что с того? — Ну… Я ж не воевать иду. — Вот как? Ну-ну… — Он помолчал. — Тогда давай, лечи меня скорее, Лис, а то и впрямь ведь на куски порвут. Сослепу-то много ли повоюешь! А к слову говоря, кто они, собаки эти? — Да черт их разберет… — Жуга поудобнее перехватил смолистые рукоятки носилок и обернулся посмотреть, не сильно ли при том тряхнуло Зимородка. — Сбежали в лес, да одичали там. — Ты, вроде, называл кого-то псом дождя, — напомнил Дьердь. — Ну, может, называл, — ответил неохотно тот. — И говорил как будто с кем-то перед дракой. С ними что, человек что ли был? — Да не было там с ними никого, — ответил Жуга, и прежде чем слепой успел спросить его о чем-нибудь, скомандовал: — Опускай. Сюда вот, да… Здесь и остановимся. Вновь запылал костер. Темнело быстро. День, ветренный, не по-весеннему холодный, пригнал с собою облака. Луна, как путник на болоте, совсем увязла в этих темных клочьях, лишь изредка проглядывал сквозь них ее неровный желтый лик. Жуга молчал. Молчал и Дьердь, как будто чуя бесполезность дальнейших расспросов. Найденыш, что назвался Зимородком, пришел в себя и даже вроде бы набрался сил — полулежал сейчас недвижно у костра, смотрел в огонь и лишь порою вздрагивал, настороженно вслушиваясь в ночь. — Откуда ты? — спросил его Жуга. — Из местных я, — ответил тот и отвернулся; и это было все, что удалось Жуге о нем узнать. И лишь потом, спустя почти что два часа, он снова подал голос. Он зарычал. * * * Жуга поспешно огляделся, вздрогнул: пес был тут. Сидел у самого края поляны, почти совсем невидимый вне светового круга, и лишь глаза блестели зеленым. Парнишка дернулся к нему, и Жуга поспешно ухватил его за ворот рубахи. — Куда тебя несет?! — Пусти! — Сдохнешь! — рявкнул тот, швырнул его обратно на расстеленный тулуп: сиди, мол, где сидишь, и повернулся к вожаку. — Чего пришел? Дьердь подобрался ближе и молча обнажил клинок. Пес посмотрел на Дьердя, на Жугу, зевнул и лег медлительно на снег. Осклабился в усмешке. «Нашел себе нового дружка?» — Тебе какое дело до моих друзей? — Жуга взглянул на Зимородка, снова посмотрел на пса. — Чего ж ты не привел свою ораву? «Похолодало, — был ответ. — Они придут потом». — Так значит, ты один? «Мне некуда спешить», — ответил пес. — Ах вот оно что… — Жуга нахмурился. — Надумал нас измором взять? «Угадал, — пес посмотрел на Зимородка. — Пусти его. Сам видишь, как он хочет драться». |