Онлайн книга «Драконовы сны»
На затёртую, отполированную бесчисленными задами выпивох скамейку вылили подряд три кружки пива, после чего Марек подобрал полы своего кафтана и с самым серьёзным видом на неё уселся. Со всех сторон посыпались шуточки. — Ну и работёнка у парня. Дитель, ты поглянь, чего придумали! — Это что ж, теперь так пиво пить полагается? — А чё, в сам'раз… И закусь не нужна. — Да и запаха не будет. — И много этак зайдёт? — Кому как. Мыслю я, что ведёрко засосёт на дармовщину. — Гм! Надо будет как-нибудь попробовать… Толпа разразилась хохотом. Марек сидел с каменной физиономией, неподвижный, сосредоточенно считая про себя, пока наконец не решил, что прошло уже достаточно времени, и медленно принялся вставать. Прилипшая к штанам скамейка поднялась вместе с ним. Редан Кокошка удовлетворенно кивнул и что-то написал на пергаменте. Фердинанд Альтенбах и Марек тоже нацарапали внизу по крестику. Скамейку с липким треском от Пемберзоновских штанов отодрали, после чего потребовали пива тёмного и всю процедуру повторили. — Удостоверяю, — «уполномоченный» протянул пергамент Вальтеру, — что пиво в сём трактире подаётся свежее, светлое и тёмное, Хальсеновской варки, качеством удовлетворительное и неразбавленное. — Стоило мороки, — буркнул тот. — Спросили бы людей. — Дык спрашивали, — хмыкнул тот, рыгнул и поморщился. — Тьфу, чёрт… Целый день уже так ходим, скоро из ушей пиво польётся. — Иной бы чёрту душу заложил за этакую должность. — Это как посмотреть. Пивко в охотку хорошо, а по работе пить — маета одна. Ну ладно, бывай. — Бывай и ты. Сопровождаемая беззлобными насмешками, троица проверяющих прошествовала к выходу. Дверь за ними закрылась. Воодушевлённые результатом проверки, посетители по двое, по трое задвигались к стойке. — Мне светленького налей. — Плесни и мне кружечку, Пауль. Вальтер повертел в руках пергамент, обернулся и встретился взглядом с травником. Жуга отхлебнул из кружки и с понимающим видом ухмыльнулся: — Лакрица? Кабатчик помедлил, прежде чем ответить. — Больно умный ты, Лис, — сказал он наконец. — Не боишься, что побью? — А я соломенный, — с усмешкой глядя Вальтеру в глаза, сказал Жуга, — но со смолой. Как тот бычок. Смотри, не прилипни. Он поставил на стойку опустевшую кружку, пришлёпнул рядом менку. — Поговорить надумаешь, — сказал он, — знаешь, где меня искать. И с этими словами повернулся и ушёл. * * * До дому травник добрался уже вечером, расстроенный, злой и раздувшийся от выпитого пива, и долго стучался в дверь, прежде чем его впустили. — Вы что, с ума посходили? — буркнул он, входя. — Полчаса стучу. — Ты же сам сказал — никого не пускать… — пролепетал Телли. — Но я же не себя имел в виду! — Так я ж не знал, что это ты! — Спросить-то можно было, — Жуга закрыл дверь и повесил кожух на гвоздь. Взъерошил волосы рукой. — Повязки Бликсе поменял? — Поменял. — Не загноились раны? — Вроде, нет. Травник подошел к камину. Приподнял крышку, заглянул в котёл. — С обеда не осталось ничего? Рудольф покачал головой: — Нет. Всё подъели. Нас же четверо теперь. — Я хотел на рынок сбегать, да деньги кончились, — прибавил Телли. — Ты дал бы, что ли, а то с пустым брюхом спать придётся. — Придётся, что ж поделать, — хмыкнул травник. — Куда ж ты сейчас пойдёшь-то, на ночь глядя? — Места надо знать, — ухмыльнулся тот. — У Франца Хальфа лавка дотемна открыта. И пекарня там рядом, а хлеб ведь завсегда с ночи пекут. Тесто, небось, уже подошло… Давай, короче. Жуга устал и потому предпочёл не спорить, молча вынул кошелёк и отсчитал в подставленную ладонь пяток медяков. Замешкался на миг, рассматривая одну монетку, нахмурился и сунул её обратно. Достал взамен другую. — На. Купишь хлеба и колбасы. — Кровавой? — Ливерной, она дешевле. Да поосторожней там, слышь? Не нарывайся. — Я быстро. Телли оттолкнул вертевшегося под ногами Рика и умчался, только дверь хлопнула. Жуга помедлил, затем сел и высыпал на стол содержимое кошелька. Разложил монеты по ранжиру. Здесь были только менки: пфенниги, патары, шляхетские гроши, полугроши, орены и геллеры, и даже парочка неведомо как затесавшихся сюда турецких динаров с дырочкой посередине как у медальона — причудливая денежная смесь, имевшая хожденье в Лиссбурге. Последней Жуга вынул ту самую монетку, что привлекла его внимание. Поднёс её поближе к пламени свечи и вновь нахмурился. Странный медяк не походил ни на что, начиная хотя бы с того, что монетка была не круглой, а семиугольной. На одной стороне была выбита в профиль чья-то голова на фоне гнутого трезубца, другую сторону сплошь покрывали письмена. Читать Жуга умел плохо, но всё же, сравнивая с прочими монетами, не обнаружил среди надписей на них ничего похожего. То были даже не буквы, а какая-то нелепая путаница угловатых чёрточек и точек. Не походило это и на арабскую вязь, вдобавок, травник как-то слышал краем уха, будто ислам запрещает изображения людей где бы то ни было. Он перевернул монетку и вновь вгляделся в резкий скуластый профиль лица на другой стороне. Как ни крути, а это, всё-таки, была именно чья-то голова. Почему-то травника не покидало ощущение, что подобные монеты он уже где-то видел. Жуга отложил монетку и потёр глаза. Голова была тяжелая, хотелось спать — поход по кабакам во всех смыслах не прошёл для него даром. Быть может… — Рудольф, — окликнул травник старика. — Что? — поднял голову тот. — Помнишь, ты убрал в кладовку вещи сверху? Там была коробка. Чёрная такая, в две ладони шириной. Старик помедлил. — Не помню. Может, и была… Погоди, сейчас взгляну. Он встал, взял свечку и ушёл в чулан, с минуту шумно там возился, передвигая разный хлам, и вскоре появился вновь, неся в руках лакированную, всю в царапинах шкатулку. — Эта? — Да, — Жуга кивнул, открыл крышку и сразу понял, что память его не подвела: среди резных безделушек лежали две монеты. Старые, покрытые зеленоватой патиной, но в точности такие же, как та, что на столе. Рудольф и Жуга переглянулись. — Откуда они у тебя? — спросил травник. — Да разве ж я сейчас вспомню, — пожал плечами тот. Потёр ладонью подбородок. — Должно быть, вместе со шкатулкой и купил когда-то… — Хм… — Жуга помедлил, заглянул в шкатулку и вытащил оттуда резную фигурку. Повертел её в пальцах и поставил на стол. |