Онлайн книга «Мир вне закона»
Я приник к просвету между прутьями. Внизу, за спиной паучника, сформировалась горизонтальная парящая фигура с вытянутой в сторону Бобуазье рукой. Другой рукой Смолкин опять поправлял очки. «Эх, ничего у него не выйдет! – с отчаянием подумал я. – Этот недотепа обязательно лопухнется! Или чихнет в самый неподходящий момент, или еще чего-нибудь отчебучит. А может, паучник просто почувствует, что кто-то появился у него за спиной, и тогда все пропало. Если бы как-нибудь отвлечь его…» Внизу фенгол, двигаясь очень медленно, все еще тянулся к ножу. Боба выпрямил спину, будто прислушиваясь к чему-то. Я сел и немелодично заорал первые пришедшие на ум куплеты-частушки из тех, что распевают уличные барды Западного Ливия: Как на горке, на горе Милку встретил в феврале. Мы с ней долго… Несмотря на то что собирался как раз раззадорить возможных слушателей, я все же решил слегка подредактировать текст: …В общем, тра-ля-ля, Пам-па-рам отморозил я себе! Рука Смолкина медленно опустилась на рукоять ножа. Боба поднял голову и, морщась, покрутил пальцем у виска. Я продолжал верещать: Эй, пойду гулять на речку, Милого там встречу… Если милый… будь здоров, То меня он… тра-ля-ля! – Таланд! – умиленно просипел Крантуазье из соседней клетки. – Бравильно, сбой мне беред смердью что-нибудь дагое… бронигновенное. Фенгол наполовину вытащил нож из ножен Боба, который теперь уже ни к чему не прислушивался, а ссутулился и закрыл уши руками. Я продолжал изгаляться над окружающими и над самим собой: Заплачу один мерцал, И пойдем на сеновал… Смолкин извлек наконец нож и стал исчезать. Заплачу я целых пять, До утра не будем спать! Фенгол исчез, и я замолчал. – Уиш, что с тобой? – донесся до меня жалостливый голос Латы. – Ты так перевозбудился после того, что произошло на телеге? Раздалось ворчание Чочи: – А по-моему, у него крыша поехала. В отпуск. Далеко и надолго. Фенгол появился в моей клетке. Его лицо было пунцовым. По-моему, даже очки запотели от смущения. – Чего это с вами? – спросил я севшим после вокальных упражнений голосом и взял нож. – Вас так смутила моя песенка? – Какая песенка? – не понял он. – Да та, которую я орал. – Я не слышал, что вы орали, так как полностью сосредоточился на своих действиях. Это все Шелуха… – Бросьте, – пробормотал я, рассматривая нож с деревянной рукоятью и коротким, но хорошо оточенным лезвием. – Что вы успели увидеть за те пару секунд, пока там находились? – Темпоральные потоки в реальности-сердцевине и Шелухе не совпадают. Я пробыл там около десяти минут своего биологического времени. Я торжественно клянусь… Я даю обет никогда больше не входить в Шелуху, каким бы важным ни оказался повод! – Да, пообедать сейчас не помешало бы, – машинально согласился я, перепиливая удерживающий колпак прут. Одновременно я поглядывал вниз на паучника, который отнял руки от ушей и выпрямился. – Больше не просите! – продолжал фенгол. – Ни за что! – Не собираюсь вас просить. – Я покончил с прутом и осторожно откинул колпак. – Теперь уж действовать придется мне. Вы пока оставайтесь здесь. Сжав нож зубами, я подтянулся, вылез в круглое отверстие, уселся верхом и оказался в самой высокой точке города Леринзье. * * * Сильный порыв холодного ветра заставил меня вцепиться в прутья. Город отсюда напоминал гигантский, неправильной формы конус, в серых глубинах которого хаотично копошились фигурки паучников и улбонов. Перекинув вторую ногу, я огляделся. Плотная масса низких облаков скрыла небо. Далеко слева виднелась серебристая лента Песчанки и отходящие от нее нити речек-притоков. Лужи озер блестели среди холмов, между ними торчали игрушечные шпили и башенки Зеленого замка – до него было ох как далеко! И уж совсем вдали, у горизонта, виднелся полускрытый огромным расстоянием город, наверное Кидар. От него в нашу сторону на фоне облаков двигалась темная точка. Я прищурился, но разглядеть, что это, было невозможно. Прайтеров-то в Ссылке нет… Хотя, по мнению чиновников Эгиды, здесь нет и РД-машин, но, как выяснилось, по крайней мере одна все-таки имелась… Холод пробирал до костей, и я осторожно полез вниз. Из-за прутьев на меня смотрел Смолкин. – Мля, гаг ды выбрался? – донесся сиплый шепот. Не оборачиваясь, я махнул рукой, призывая Кранта к молчанию, затем повис на руках, качнулся и, обхватив ногами шест, перелез на него. Стараясь двигаться очень тихо, начал переставлять ноги по перекладинам-ступеням, при этом поглядывая вниз. Паучник пребывал все в той же позе – сидел, отрешившись от окружающего, поджав под себя ноги и скрестив руки на груди. Я собирался, подкравшись сзади, придушить его ремнем либо, если Боб успеет среагировать, ударить ножом… Все, естественно, получилось не так. Паучник встал и не спеша пошел по полотнищу в сторону шеста. Похолодев, я удвоил осторожность и замер. Бобуазье медленно прошел подо мной и встал боком к шесту. Очень медленно и осторожно я продолжал спускаться, на ходу меняя план действия. Одна ступень, вторая, третья… Паучник стоял не шевелясь. Четвертая, пятая, шестая… У меня неожиданно возникло почти непреодолимое желание. До боли в челюстях сжав зубами лезвие, я пополз быстрее. Седьмая… как-не-вовремя… восьмая… Святой Зарустра!.. Девятая-уже-нет-сил-терпеть… десят… АПЧХИ!!! Нож вылетел из моего разинутого рта, и я, соскользнув правой ногой с перекладины и оттолкнувшись от шеста правой рукой, развернулся. Бобуазье поднял голову. Я прыгнул, сведя вместе руки, и обрушился на него, ударив локтями по голове. Его тело подкосилось, он упал на мягко спружинившее полотнище, а я – на него. В груди екнуло. Я поднялся на колени и занес над Бобуазье кулак. Паучник лежал не шевелясь, его глаза закатились, так что между веками виднелись только белки. – Ну что, получил свой должок, Боб? – прошептал я, обшаривая его карманы. Там нашлось несколько мотков тонких ремней и веревок. Я быстро связал паучника, вытащил из чехла на его поясе кинжал с зазубренным лезвием и решил, что он подойдет лучше, чем нож. Прикинув, на каком шесте должна находится клетка с Пат-Раями, снова полез вверх. Ко мне опустился фенгол. – Дайте нож, Салоник, – попросил он. – Я скорее освобожу их. Вы не убили того беднягу? |