Онлайн книга «Мир вне закона»
– Во-во, – поддакнула Лата. – У нас в Нимбе был один знакомый художник-авангардист Лун Ресничка, помнишь, Чоча? Так он заглатывал пригоршни разных таблеток, нанюхивался какой-то гадости, вдобавок курил какую-то диковинную траву и к тому же еще вкалывал себе в вену что-то вообще умопомрачительное. Причем все это одновременно. И тоже отправлялся в Шелуху. Правда, не целиком, а только… мозгами. А потом, когда возвращался, рисовал такие картины, что жутко вспомнить. Но у него их хорошо покупали, особенно некоторые туристы и доктора из психбольниц. – И что с ним стало? – поинтересовался паучник. – Однажды накачал в себя столько разной дряни, что не смог вернуться. Тело его сейчас в какой-то частной клинике, а мозги по-прежнему – в Шелухе… Но картины он рисовал – закачаешься. Паучник немного подумал и сказал: – Ну и чдо? Задо у меня знагомый татуиробщиг… Во, смодриде… – Он до пупа расстегнул рубаху и продемонстрировал нам бездарно выполненную татуировку, изображавшую улбона, который кусал сам себя за хвост. В середине шедевра красовалась кривая узкоглазая рожа, навевающая неприятные мысли. Тварь в исполнении паучникового татуировщика более всего напоминала кусок шланга с глазами, а у рожи неестественно выпирала челюсть и перекашивало рот. – Вод эдо, – Крант ткнул пальцем в улбона-самоеда, – Мировой Улбон, символизирующий бесгонечность Гонгломерада, а вод эдо, – палец ткнулся в образину, – эдо, мля, я! Шигарно, да? Чувсдбуеде философию? – Ну и фигня, – констатировала Лата, но, к счастью, ее слова заглушил треск ломаемых Чочей кустов, и они не долетели до ушей напыжившегося от гордости паучника. Мы вышли на берег большого неглубокого озера – из воды торчали стволы деревьев. У середины озера они росли гуще, между ними виднелись приземистые строения. Дождь как раз прекратился, серая водная гладь напоминала гигантское зеркало, в котором отражались облака. – Пришли, – констатировал Чоча и устало опустился на землю. – И что дальше? – спросил я. Чоча сунул пальцы в рот и пронзительно свистнул. – Если не хотим плыть, то надо подождать, – пояснила Лата и дотронулась до воды ногой. – Не такая уж и холодная, но… – Но плыть все равно не хочется, – заключил я, присаживаясь рядом с Пат-Раем. – Мои сапоги еще толком не успели высохнуть. – Кстати! – Лата повернулась ко мне: – Насчет сапог. Ты, кажется, еще в Хоксусе выдвигал одно условие, помнишь? А раз так, то после того, что произошло на телеге… давай-ка… – А что произошло на телеге? – уточнил я. – Какое такое условие, сестра? – поинтересовался Чоча. Лата осеклась, глянула на брата, затем на меня. Я перевел безмятежный взгляд с нее на Чочу и пожал плечами. – Так о чем это вы? – переспросил Пат-Рай. – Ни о чем, – буркнула Лата, зашла по щиколотки в воду и стала умываться. – Гажись, гдо-до блывед, – просипел Крант. Мы посмотрели. От строений между деревьями к нам действительно кто-то приближался. – Надеюсь, тут прием будет не таким, как в Леринзье, – вполголоса пробормотал я. – Нет, – подтвердил Чоча. – Большинство рыбаков – мои друзья. – Я ж гоборил, вас бросто бриняли за шбионов Гленсуса, – добавил Крант. – А даг все обошлось бы мирно. Ходя догда вы не бобали бы в кледки и меня бовесили… Даг чдо нет худа без добра… Уй, е-мое, чтоб я сгис!!! Я оглянулся. К нам подплыла и поднялась во весь рост в нескольких метрах от берега девушка с коротко и неровно подстриженными волосами… голая. Тряхнув головой, она с любопытством оглядела нас. – Милка в своем репертуаре, – пробормотал Чоча. – Вот бесстыдница, прости господи! – в сердцах воскликнула Лата. – Пат-Раи, – не обращая внимания на их слова, задумчиво произнесла девушка. – Здравствуй, Лата… Здравствуй, Чоча, – поздоровалась она чистым беззаботным голосом. – Маленький паучник… – Взгляд голубых глаз, пройдясь по подбоченившемуся паучнику, остановился на мне: – И новый мальчик… – Тьфу ты! – Лата топнула ногой, по озерной глади разошлись круги. – Рыжий… – Так же безмятежно продолжала девочка, которая, кажется, привыкла вслух комментировать все, что видела. – Вам надо в Невод? – Да, Милка, – подтвердил Чоча и встал. – Нам в Невод. Карась там? – Там. – А Маманя, Старик, Белафон? – Все там. Там-там… Сегодня большая рыбалка была, а вечером надо рыбу в замок отвозить. – Сегодня? Это удачно. Кто поплывет? – Белафон. – Ладно, Милка, пригони-ка нам лодку. И скажи Карасю, чтобы достал то, что я оставил ему на хранение. А Мамане – чтоб чего-нибудь состряпала. – Хорошо… – Девушка окинула нас безоблачным взглядом и уплыла. Чоча почесал затылок и несколько смущенно разъяснил нам с Крантом: – Милка это… Девчонка Старика и Мамани. Не обращайте внимания, она всегда такая. – Такая голая? – уточнил я. – Нет, такая… беззаботная. Милка вскоре возвратилась. Она сжимала зубами конец веревки, привязанной к небольшой плоскодонке. Над низким бортом торчали два весла. Совершенно не смущаясь, она встала, развернула лодку и толкнула ее кормой к берегу. – Мама сварила уху. Горя играет. Остальные пакуют рыбу. Они все рады, что вы пришли в гости. Садитесь по двое. Я вернусь еще раз. – Мы с Крантом поплывем первыми, – решил Чоча. – Рыбаки, в общем, не имеют ничего против паучников, но лучше будет, если я поприсутствую при знакомстве. Ты как, Крант? – Все б борядге, браделла, – согласился паучник и прыгнул в лодку. – Вмесде, даг вмесде. Нигагих расовых бредрассудгов бродив вас, дылд, у меня нед. Пока сопровождаемая Милкой плоскодонка курсировала между берегом и Неводом, я спросил: – Ты упомянула какой-то Нимб. Что это? Из какой вы с Чочей реальности? – Жемчужный Нимб, – сказала Лата. – Нижний. – И что это означает? – Там всего один город на реальность. Расположен в кратере давно потухшего вулкана. Он так называется – Жемчужный Нимб. И разделен на два сектора, Верхний и Нижний. Верхний сплошь заполнен гостиницами, борделями, казино, ипподромами, отелями, тотализаторами, лототронами всякими, кегельбанами, саунами… А в Нижнем живут люди… вроде нас. Этот Нимб, короче говоря, развлекательная реальность. Одни прожигают деньги, другие жизнь. – А что прожигали вы с Чочей? Она покосилась на меня и сказала: – Твое какое дело? Я, между прочим, тоже кое-что хотела у тебя спросить. |