Онлайн книга «Наложницы ненависти»
|
«Умница!» «Ауди» резко вильнул, уходя от столкновения с «Газелью», сбросил скорость и остановился у обочины. Следом, бампер к бамперу, припарковался бордовый «Линкольн», из которого выскочили двое широкоплечих мужчин с рыжими волосами и аккуратными бородками. Бережно вытащив бесчувственную Яну из машины, они перенесли ее в свой автомобиль и тут же умчались. А еще через минуту из наведенного по все еще работающему телефону портала выпрыгнул Кортес. Но было поздно. Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь. Москва, Ленинградский проспект, 3 августа, пятница, 21:12 — Я нашел ее машину на Кутузовском, неподалеку от станции метро, — угрюмо произнес Кортес. — Ключи в замке зажигания. На сиденье включенный мобильник и сумочка. Она ничего не взяла с собой. — Мы опросили всех: контролеров, дежурных по станции, полицейских, — мрачно добавил Артем. — Один постовой видел, как «Ауди» останавливался, он обратил на него внимание, потому что он очень резко затормозил у обочины. Но полицейский клянется, что из машины никто не выходил и рядом с ней никого не было. — Ему отвели глаза, — буркнула Инга. — Это очевидно. Сантьяга кивнул. — Яна не позволила бы похитить себя обычным челам, — пробормотал Артем. — Ее взяли маги. Очень опытные и сильные маги. Кортес скрипнул зубами: — Комиссар, я… — Кортес, — Сантьяга покачал головой, — мы с вами давно знаем друг друга, поэтому, пожалуйста, давайте обойдемся без лишних слов. Темный Двор высоко ценит сотрудничество с вашей командой, и мы приложим все силы, чтобы разобраться в ситуации. Я официально заявляю, что Яна находится под защитой Великого Дома Навь. Эта фраза значила много: Темный Двор ревностно защищал своих подданных. С другой стороны, похитители, кем бы они ни были, наверняка знали о тесных взаимоотношениях между навами и наемниками. И все равно решились на операцию. — Но кто мог ее похитить? — развела руками Инга. — Кому это понадобилось? — У нас в последнее время даже не было никакого контракта, — поддакнул Артем. — Старые враги? — предположила Рыжая. — Кодекс запрещает мстить наемникам, — напомнил Артем. — Даже после ликвидации Богдана ле Ста все было тихо. Нет, здесь что-то другое. Кортес покосился на комиссара: — Может, все дело в нарастающем кризисе? Мы принимали участие во всех последних заварушках Тайного Города, и кто-то из ваших соперников решил вывести нас из игры? — Возможно, — Сантьяга задумчиво потер висок. — Возможно, похищение действительно связано с текущим кризисом, но… — Комиссар помолчал. — Скажите, Кортес, вы знаете Яну гораздо лучше ваших компаньонов. — Нав снова выдержал паузу. — Она похожа на своих родителей? — В каком смысле? — удивился наемник. — Внешне. Знаете, дети обычно наследуют некоторые черты родителей: форма носа, глаза, губы. Не мне вам объяснять. — Я понимаю… — Кортес тряхнул головой. — Неожиданный вопрос… На родителей? Ее отец умер, а мать… — Наемник нахмурился, припоминая детали. — Нет, на мать Яна мало похожа. Мы редко говорили на такие темы. — А при чем здесь родители? — поинтересовался Артем. — Сантьяга, не может быть. — Инга закусила губу. Она догадалась, куда клонит комиссар. — Я должен проверить все варианты, — тихо ответил он. — Какие варианты? — насторожился Кортес. Сантьяга внимательно посмотрел на наемника: — Вероника Пономарева жива и, вероятно, выполняя приказ Ордена, ищет других перерожденных наложниц Азаг-Тота. — Вы хотите сказать… — Вполне возможно, что Яна — одна из них. Одна из трех оставшихся на планете гиперборейских ведьм. Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь. Москва, проспект Вернадского, 3 августа, пятница, 21:13 Это сон? Или явь? Сознание накатывало волнами, но не задерживалось надолго. Разум не хотел воспринимать окружающую действительность. Не хотел, и всё. Но обрывочные фразы долетали до оглушенного мозга, вызывая непонимание и удивление. — Десять кубиков! — У нас же есть время! «Время на что?» — Десять кубиков, я сказал! «Десять кубиков чего?» Тонкая игла нашла дорогу к вене. Боли от укола не было, видимо, мозг отказался ее воспринимать, но Яна физически ощутила, как ее кровь смешивается с чем-то чуждым, с чем-то ядовитым и неприятным… Как ее кровь смешивается с этим и становится другой. Как кровь становится ЕЕ НАСТОЯЩЕЙ КРОВЬЮ. — Ее трясет! — Но она не умерла. — Накройте ее чем-нибудь. И развяжите. — Кто знает, что она сделает, придя в себя? — Это будет не скоро. Минимум, через пару часов. — Я бы не хотел… — Да развяжи ее, лейтенант, все равно эта девица уже наша. «Наша? Чья? Вы ничего не путаете?» Яна проваливалась все глубже и глубже. Голоса затихали становились невнятным гулом, шепотом волн, тишиной. И эту проклятую тишину заполнила бессильная злоба на всех. Злоба, постепенно перерастающая в ненависть. — А она красивая. — Конечно, Кортес вряд ли бы заинтересовался уродиной. — Азаг-Тот тоже. — Умеют жить, ублюдки. «Кортес? Кортес, милый, где ты? Помоги!! Пожалуйста, не оставляй меня одну с этими подонками!» «Забудь о нем». «Кто это сказал?» — Красивая грудь. Руки, чужие руки скользят по телу. Что они делают? Кажется, натирают каким-то маслом. Открыть глаза! Надо открыть глаза! Посмотреть на врагов, запомнить. Надо открыть глаза! «Они открыты!» «Почему я ничего не вижу? Откуда этот золотой туман?» «Это пройдет». «КТО ЭТО СКАЗАЛ?!!» — Кожа такая бархатистая, никогда не скажешь, что она наемник. Ухаживает за собой. — О чем это вы здесь треплетесь?! — Что, и поболтать нельзя? — Забыли, кто тут у вас? «Я! Здесь только я! А кто я такая?» «Ты вспомнишь…» — Сколько вы еще будете возиться? — Вы же сами сказали: воспроизвести рисунок как можно точнее. |