Онлайн книга «Таганский перекресток»
|
Наверное, этого он ей и не простил. Ларочка, в отличие от мамы, не говорила: «Если ты такой умный, то почему ты не богатый?» Ларочка шептала: «Милый, еще чуть-чуть, и о тебе снова заговорят. У нас все будет. Мир ляжет к твоим ногам». Стареющей певичке было страшно остаться одной. Отец оказался в ее постели, некоторое время жил на два дома, а потом съехал окончательно. И с матерью развелся. С тех пор они с Ларочкой пытались стать знаменитыми. А Катя с мамой пытались жить. — Я звонил Иосифу, — со значением произнес отец, — он сказал, что сейчас пока рановато. Но месяцев через шесть он подумает насчет тура. — Это все «Фабрика», — подала голос Ларочка. — Телемальчики клонированные. Оккупировали все приличные площадки в стране. Ужас! — Бездарности! — Тупицы! Суп съеден, вина в бутылке осталось лишь на донышке, и покрасневший отец оседлал любимую тему. — Все карты спутали, мерзавцы! Пипл тупой, хавает всякую дрянь. «Ла-ла-ла». «Уси-пуси». Тьфу! Концептуальная музыка никому не нужна! Смысл в текстах не ищут, уроды! — Твой отец гений, — заявила Ларочка. — Как раз вчера он сочинил потрясающую песню. Катя вежливо улыбнулась. — Я еще не репетировала, но для тебя могу спеть. — Это завистники! И бездарности! Лезут из всех щелей. — Там такой припев… — Конечно, у них деньги на раскрутку. По ящику — они. В рекламе — они. Конечно, их знают. — Великие строчки! Гениальный текст! — Песни, что на «Фабрике» поют, я за пять минут пишу! И выбрасываю! Потому что мне стыдно их показывать приличным людям. Я — художник… Старый кирпичный дом, в котором жил Николай Александрович Шепталов, Катя нашла не сразу. Во-первых, она вообще с трудом ориентировалась в незнакомых местах, а во-вторых, шестой корпус Шепталова оказался довольно далеко от улицы, и девушке пришлось побродить по дворам, путаясь в лабиринте сквериков, детских площадок, гаражей, неожиданно появляющихся заборов и помоек. В какой-то момент она даже собралась плюнуть на все, но упрямство, а также неприятные воспоминания о ночном кошмаре заставили ее двигаться вперед. Катя понимала, что, если она бросит свою затею на полпути, страшное видение вернется. И это понимание помогло ей продолжить поиски спрятавшегося среди кленов и тополей шестого корпуса и в конце концов найти его. И найти Шепталова. Гроб как раз вынесли из подъезда и принялись грузить в автобус. За происходящим внимательно наблюдала небольшая группа родственников в траурных одеждах. Одна из женщин плакала, лысый мужчина негромко руководил погрузкой, остальные собравшиеся молчали. Приближаться к ним Катя не стала. Медленно прошла через детскую площадку и остановилась за спинами зевак. — Молодой совсем, — вздохнула старушка в черном платке. Традиционная фраза, обязательно звучащая при известии о смерти. Сколько бы ни было покойнику лет, найдется среди провожающих такой, кто сочтет своим долгом напомнить: «Молодой какой, ему бы еще жить да жить…» — Сорок девять, — добавила тетка в красном плаще. — А что случилось? — Это другая тетка, с пакетом в руке. Шла из магазина и заинтересовалась. — Рак у него был, — поведала старушка. — Неоперабельный, потому что нашли поздно. Мучился Коля, мучился да и помер. Кто-то далее говорит: облегчение ему вышло. Вот. — Страшное дело, — вздохнула тетка. — Кошмар, — согласно кивнула старушка и перекрестилась. Гроб погрузили, родственники заняли места в автобусе, и печальный кортеж выехал со двора. — В последний путь, так сказать… — Ни детей, ни жены, — продолжила вздыхать старушка. — Был Коля Шепталов, и нет его. — К нему вроде женщина какая-то ходила? — Медсестра. — А квартиру он приватизировать успел? — Вряд ли, — подумав, бросила тетка в красном, — а то с чего бы это родственникам такими хмурыми быть? Теперь непонятно, кому жилплощадь достанется. — Знамо кому: новому русскому какому-нибудь. Район у нас видный, сразу налетят, вороны… Слушать разворачивающуюся дискуссию о квартирах, бандитах и взяточниках из префектуры Катя не стала. Закурила, развернулась и побрела к метро. «Я позвонила, и он умер». «Я позвонила, и он умер». Думать о чем-то другом девушка не могла. «Я позвонила, и он умер». А вечером она впервые услышала в телефонной трубке глубокий голос незнакомки: «Катерина?» «Да». «Не стоит пугаться того, чего не изменить. Прими свой дар как должное». «О чем вы говорите?» «Ты знаешь, о чем». «А если не знаю?» «В таком случае я говорю о том, что ты видела сегодня возле шестого корпуса…» Катя выключила все находящиеся в доме телефоны и, сжавшись в уголке дивана, просидела без сна почти до утра. Включая и выключая ночник. Изредка всхлипывая. А на следующий день, вернувшись из школы, Катя нашла в почтовом ящике небольшую бандероль, отправленную на ее имя. В пакете, который она вскрыла прямо возле ящика, оказалась записная книжка и клочок бумажки с наспех нацарапанными словами: «Людмила Викторовна Засорова». Судя по датам рождения и смерти, Людмила Викторовна скончалась накануне. * * * — Оба-на! Кого я вижу! Черная «шестерка» с тонированными стеклами резко остановилась, преграждая Кате дорогу к дому. — Кэт! Виталик всегда называл ее так: «Кэт». С претензией на знание английского. — Как дела, Кэт? Гуляешь? — Домой иду. — Прокатиться не хочешь? Виталик покинул водительское сиденье и подошел ближе, почти вплотную. Крепкий, широкоплечий, на полголовы выше девушки. Его побаивались. Его и Сулеймана из седьмого дома, что раскатывал по дворам на подержанном «бумере». Эти двое были последними людьми, которых Катя хотела бы встретить на пустынной вечерней улице. И вот на тебе — повезло. |