Онлайн книга «Каратель»
|
На миг замер, закрыв глаза. Лавандовый холодок в висках не появлялся, но все-таки я чувствовал пульсацию ее невидимых ниточек, раскинувшихся паутиной вокруг нее… Я повел головой, ловя, где же сгущение, и одна из ассоциаций выстрелила: принюхивающийся пес, поводит носом. Да, мой тотем волк, и вот я принюхиваюсь, все ниточки ведут в один узелок… Куда же – к сердцевине паутины? Не в комнате. Внизу-сзади – в подвале – тоже нет… Справа. Да. Я промчался через холл, грохнул плечом в прикрытую дверь столовой. Она была здесь. Грелась у огня, подтащив тяжелый стул к самому камину. Обернулась на грохот – с самой кроткой из своих улыбок. – С добрым утром, мой… – Диана, черт побери! – Неужели моему господину плохо спалось? – Хорошо. Слишком хорошо! – Прошу прощения? – Диана! Мне казалось, мы договорились. Она нахмурилась, разглядывая меня. Вдруг улыбнулась. – Ах, вы об этом… Сущие пустяки. Не стоит благодарности. – Диана… – почти прорычал я. Покачал головой. Мне такие шуточки не нравятся. – Вы не видели вчера себя в зеркало… мой господин. – Смешливые искорки плясали в ее карих глазах. – Небо и земля. Неужели это было плохо? – Это было великолепно, Диана. Но я не люблю бесплатного сыра. – Бесплатный сыр? – Кажется, она удивилась. Или очень умело изобразила это своими высокими бровями и ореховыми глазами. – Вы думаете, я сделала это с расчетом что-то получить взамен? – Мы договаривались, что без разрешения вы не лезете! – Но я и не лезла. – Впервые я видел Диану невинно оскорбленную. – Я ничего не высматривала, ничего не правила… Ничего, кроме того, что вы бы и сами разрешили мне поправить, если бы не были столь горды… если бы мой господин не был столь великодушен ко мне и не жалел бы свою покорную рабу, а заставлял ее ночи напролет выщипывать подсознательных блошек, от которых никакой пользы, только вред и плохой сон, тогда как высыпаться надо так, чтобы утром как заново родился… – докончила она со своей вечной улыбкой, где сквозь игривую покорность проглядывала ирония, но и та тоже игрушечная, незлая. Не эмоции, а намеки эмоций призрачно угадывались в ее лице, выглядывая друг из-за друга, как многократные отражения в двух зеркалах – в ее ореховых глазах. – Вы красиво плетете слова, Диана… – Не только слова… – потупилась она с улыбкой. – Но это всего лишь слова. – Мой господин не верит мне? – Она перестала улыбаться. – Прислушайтесь к себе, Влад. Разве я где-то надавила? Что-то исказила? Нет. Это бы я сразу почувствовал… если бы это было столь явно. Но ведь она могла сделать это не так грубо. Могла и иначе. Хитрее. Тоньше. Ночью я был открыт. Открыт не только потому, что без защиты, мог и не встрепенуться от ее касания. Не только поэтому. Во сне я, как и любой человек, не дневной я. Во сне я причудливая химера из кусков меня привычного, дневного, и странных лоскутков с самого донышка моей души. Того, чего днем как бы и вовсе нет. Во сне я вывернут наизнанку. И если Диана вышила там что-то мелкими, аккуратными стежками… Сейчас, когда я в сознании, – вся эта изнанка невидима даже мне самому. Если Диана и расшила там лавандовыми бисеринками, то я их и не должен заметить. Ни сейчас, ни потом. Но постепенно, незаметно эти лавандовые бисеринки прорастут – с самого донышка моей души. Вплетаясь в мои мысли так, что и не разделить, где чужое, а где мое. Вообще не заметить, что во мне пустило корни что-то чужое… И я буду уверен, что и эти побеги тоже мои. Тоже из самого моего нутра. Выжимка из моих ежедневных дел, желаний, стараний… но планировка садика-то будет ее, Дианы. – Если я этого не чувствую сразу, это не значит, что оно не скажется на мне потом. Когда будет поздно. – Ах, вам все-таки продолжает чудиться мышеловка… Но, поверьте, кроме мышеловок на свете бывают и подарки. Просто подарки, – улыбнулась она. – Конечно. Просто подарки. Вроде книг об охоте, каждая страница которых покрыта ядом… – Вы думаете, я пыталась во сне заставить вас поверить во что-то, во что верю я? – А разве нет? – Влад, вы в плену иллюзий… – Да ну? Она кивнула, улыбаясь. Очень по-доброму улыбаясь. Кажется, даже с сочувствием. – Мне не нужно хитрить, чтобы переманить вас на мою сторону. Хитрости нужны, когда обманывают. В религиях для глупых, слабых и пугливых. Это их нужно оплетать сетью лжи и подстегивать кнутом страхов. Лишь слабых и глупых призывают во что-то верить, а о чем-то запрещают размышлять… Но чтобы встать на путь сильных, не нужно ничего этого. – Все же хотите навязать мне то, во что сами верите… – Хочу. Как врач желает исцелить больного. Но чтобы вы стали думать, как я, мне не нужно мешать вам думать. Напротив. Я всего лишь хочу, чтобы вы смогли думать яснее и точнее, чем думали все эти годы… Остановились на миг, с чистой головой и незамутненным взором огляделись – кто вы? где? зачем? Попытайтесь хоть раз увидеть жизнь такой, какая она на самом деле. И не останавливайтесь, когда мысли приведут вас к тому, от чего вы пугливо отталкивались раньше, всю вашу прежнюю жизнь… отталкивались, потому что в глубине-то души уже подозревали, что вам не понравятся эти ответы, они разобьют вдребезги то, что вам внушали, то, во что верили – верили слепо, верили только лишь потому, что вас так приучили верить, пока вы были юны… Но остановитесь, оглянитесь. Вы не глупый пес, чтобы всю жизнь сидеть на цепи веры и охранять склад чужих обманов, – вы прелестный волчонок, удел которого – стать прекрасным, свободным волком… – Диана, у меня отличное настроение, и даже ваша софистика не способна его испортить. Но если вы еще раз попытаетесь так сделать… – Влад, у вас потрясающая способность отвлекаться! Я говорю с вами серьезно и знаю, что вы способны понять, но вы не слышите! Будто не слушаете вовсе! Вам не говорили об этом? – Говорили. Только в такие моменты Старик называл меня не Владом, а Крамером… – Так почему же вы не хотите прислушаться? – Все! Хватит, Диана! Я наслушался этого еще вчера. Теперь вот что я вам скажу. – Все же вы меня подозреваете… – Подозреваю. Правда, проверить я не могу… но могу прекратить. Раз и навсегда. Я приготовился швырнуть в нее картинкой, которая так здорово на нее подействовала тогда, а теперь, похоже, подрастеряла яркость. Но ведь это можно и поправить? Но Диана не лезла, хотя и должна была чувствовать, что сейчас я готов ее впустить, разрешаю… Но она не лезла. |