Онлайн книга «Шаг во тьму»
|
Не домик. Не там. Кто-то рядом. Не знаю как, но я знал это. Чувствовал. Я скользнул на два шага обратно и опять замер. Сердце тяжело молотилось у самого горла. Боясь вздохнуть, я медленно глотнул воздуха открытым ртом вслушиваясь в шелест ветвей вокруг. Тяжеловатый шелест, бархатный… Как и ветви, рождающие его, мокрые и тяжелые. А я дурак, чертов дурак. Какой идиот застегнул плащ?! Я попытался осторожно расстегнуть первую пуговицу, но кожа перчаток смазывала ощущения и толстая кожа зашуршала, заскрипела… Скалясь на каждое поскрипывание – как гвоздем по барабанной перепонке! Тот, кто замер совсем рядом со мной, обязательно услышит! – я зубами стащил печатку с правой руки. Голыми пальцами – пальцы холодные, но теперь взмокли, даже ветерок не мог их осушить – стал расстегивать ледяные пуговицы плаща. Пальцы, липкие от холодного пота, норовили приклеиться к коже, отрывались с неохотными шлепками. Идиот, идиот, идиот! Холодно ему, дураку, стало, видите ли… Шорох. Где-то сзади и справа. Черт, самая неудачная позиция… Пальцы наконец-то коснулись холодной рамки Курносого. Я сжал рукоятку, вырвал его из кобуры, одновременно оборачиваясь, шагая в сторону и падая на колено. Готовый к грохоту и вспышке раскаленного пороха в лицо, а если повезет, все же левее и выше, туда, где миг назад была моя грудь… В спину и шею ткнулись прутья, затрещали, ломаясь и расходясь вокруг меня – и это все. Ни вспышки, ни выстрела. Последний прут соскользнул с плаща, куст за спиной затих. Все стихло. Лишь шум ветерка в ушах. Едва слышное колыхание прутьев. И… Шорох? Может быть. А может быть, и нет. Слишком тихо и слишком далеко, чтобы понять, от руки или от ветра качнулась ветка. Я закрыл глаза – все равно от них никакого толку в этой темноте – и прислушался. К себе. К предчувствию. Я привык ему доверять. Но, кажется, оно второй раз дало осечку… Не разгибаясь, я двинулся в глубину пустыря. Через десяток шагов остановился и прислушался. И к тому, что вокруг, и – главное! – к ощущениям. Но если что-то опасное и было рядом, предчувствие молчало, как немое. Или на обед ушло… Может, в самом деле лишь показалось? Я выпрямился. Покрутил головой, разминая шею. Правое колено холодило – испачкался в холодной и жидкой грязи. Надеюсь, это останется самым плохим из всего, что случится со мной за эту ночь… Я сунул Курносого в карман, запахнул плащ, натянул перчатку и обернулся к фонарям и дому. А если не показалось? Если на самом деле никто не подкрадывался ко мне здесь, на пустыре, хотя предчувствие предупреждало меня о том, что ждет там, внутри? Минут пять я пялился на домик. Можно, конечно, рискнуть… А можно не валять дурака, а залезть потом, на пару с Гошем. Время еще есть. Мало, но есть. Я вздохнул и попятился в глубину пустыря. * * * Серый рассвет. Холод и дождь, все моросящий… Хотелось сесть куда-нибудь, в какое-нибудь теплое местечко. И заснуть, забыв обо всем… Машина вынырнула из-за спины, едва не задев меня. Рука нырнула в карман к Курносому, но я уже рассмотрел. Черная «Волга», с виду старая и потрепанная однако мотор работает едва слышно, а шорох шин спрятался в шуме пробуждающегося города. Машина свернула на обочину, преградив мне путь. Щелкнула и распахнулась дверца, чуть не врезав мне по колену. Я заглянул внутрь. Гош хмыкнул, глядя на мою руку в кармане. Безнадежно покачал головой. Ну да, он прав. Если бы это был не он, а те пурпурные ребята… Ни одного шанса у меня бы не было. Ну да, такой уж я растяпа, – когда под утро, после целой ночи слежки, и, в отличие от него, знаю, что они давно уехали. Могу и расслабиться. Я забрался внутрь, в благодатное тепло. Расплылся по мягкому креслу. Господи, как хорошо-то – просто сесть в обычное кресло… Гош повернулся и достал с заднего сиденья сумочку. Вжикнул молнией и сунул мне на колени. Изнутри выглядывала фольга, из разошедшейся щелки пахло ветчиной и укропом. Зеленая крышка термоса. Я вдруг понял, до чего же проголодался. В животе заурчало и повело. Не разбирая, где кончается один бутерброд и начинается другой, я впился зубами в край, откусывая сразу от обоих. Ветчина, зелень с огурчиком, и где-то меж ними был ароматный ломтик сала, набитого зубчиками чеснока… А как пахнуло из термоса, стоило снять крышку – еще даже не вынимая пробки! – Гош, я тефе говорил, что я тебя люплю? – выдавил я с набитым ртом. Ветчина таяла на языке, запах кофе опьянял. Но Гош сидел все такой же мрачный. Завел мотор, медленно тронул, выжидательно косясь на меня. – Да ничего особенного… – сказал я и запихнул в рот остатки бутербродов. Но Гош все косился на меня. В глазах – никаких сантиментов и шуточек. Голый вопрос. – Да не заметили они нас. Всю ночь здесь сидели, уехали только час назад. Ответом мне был вздох. Опа… Гош, выведенный из душевного равновесия? Дважды за ночь? Не верю своим глазам. Неужели… – Следили?! За тобой следили? Гош досадливо поморщился, даже в боковое стекло покосился, лишь бы на меня не смотреть. Это я тоже мог перевести: что-то подозрительное было. Не сказать определенно, что это была слежка, но и со счетов сбрасывать нельзя. Потому что опаснее всего те, кто следит умело. А умелая слежка – ее разве толком заметишь? Она всегда как стечение случайностей… – Да ладно, Гош. Не переоценивай их. Они всю ночь сидели у морга как ни в чем не бывало. А если бы тот парень что-то заподозрил, они бы сразу смотались оттуда. Гош только хмыкнул. Вздохнул и безнадежно покачал головой – папаша, отчаявшийся втолковать любопытному карапузу, почему небо синее. – Надо рассказать Старику, – сказал Гош. Теперь уже я хмыкнул. Поглядел на свои коленки. Не знаю, как ему, а мне будет жалко. – Думаешь, он шутил? Гош мельком глянул на меня, опять безнадежно покачал головой. – Да без тебя, – сказал он. Ах, так он в благородство решил поиграть… Все на себя взять. А я, значит, в это время послушно сидел в городе… – Тебе, Гош, он ноги резать, наверно, не станет. Но и с тебя четыре шкуры спустит. |