Онлайн книга «Крысолов»
|
Ладно, выкрутимся! Где наша не пропадала. Стас открыл дверь. Звякнул колокольчик. Хозяин за конторкой оторвался от газеты. Взглянул – и его брови медленно, но верно поползли вниз… Ну, помчались. Пока инициатива в наших руках. – Млеко! Яйки! – с порога заявил Стас и радостно оскалился во все тридцать два зуба. – Здорово, отец! Где тут у вас оккупантам почести оказывают? Хозяин нахмурился еще сильнее. Но за этой маской подозрительности проглядывала неуверенная… Нет, еще не улыбка, но совершенно определенно смущение, словно чего-то он не понимал. Все же вошедший на грабителя не похож. – Чего? – все еще скалясь и изображая самое прекрасное настроение, спросил Стас. – Не похож на фашистскую сволочь, что ли? Покрутился перед хозяином, словно девчонка, красующаяся обновкой перед подружкой. – Неужели не похож? А, ешкин кот, ну да… Фуражка же еще была! Потерял у вас тут… Без фуражки совсем не то. Ешкин кот, такая фуражка была! Кокарда – чистый антиквариат, натуральная эсэсовская, времен войны… Четыре сотни юриков выложил, и вот посеял, ешкин кот! Фига с два теперь еще одну такую найдешь… Есть свободные места? – Есть… Хозяин хмурился, но уже совсем не подозрительно. Смущенно. И чуть улыбался. Как и всякий человек, который понимает, что чего-то не понимает, и оттого чувствует себя не очень-то уверенно. Совсем не хозяином положения, хотя и стоит за конторкой своего рабочего места перед подозрительным клиентом. Стас изобразил вопросительный взгляд – чего это так смотрите, как на психа? И тут же – внезапное озарение. – А! Вы что, не в курсе? Мы тут, – Стас мотнул головой куда-то туда, где должен был начинаться лес, – в страйкбол приехали побаловаться, на недельку. Ну, по мотивам Второй мировой. Сотня эсэсовцев, две сотни наших и пятьдесят союзников… Неужели не слышали? Хозяин, неуверенно потянувшийся к доске с ключами, так и забыл там руку. Помотал головой. Рука так и повисла у доски. Все не мог решить, какой ключ выбрать. Стас перестал скалиться. Подозрительно это, когда слишком много дружелюбия. Старательно зевнул и потерял интерес к разговору. Теперь лениво и сбивчиво, словно из одной только вежливости, раз уж начал: – Ладно, еще услышите… Мы тут неделю. Пока народ еще держится, но скоро начнет за спиртным бегать… Если номера хорошие, завтра приведу к вам еще парочку офицеров. Эстетствующие фашистские рожи не любят спать в грязи… А теперь капельку живости, чтобы зацепить хозяина на эмоциях и повести за собой. – А то, ешкин кот, вообще! Оккупанты мы или нет, в конце-то концов?! Игра игрой, но я не собака, в такой грязи спать. Директор фирмы по туризму называется, ешкин кот! А сам как последний бомж, в грязи… Правильно?! – Да-да, – тут же подтвердил хозяин с самым серьезным видом. – У меня как раз четыре свободных номера есть… Рука, медленно скользившая от одного ключа к другому, остановилась на правом конце доски. Слева гвоздики для ключей шли группками по четыре, потом по три. На правом конце – парочка из двух гвоздей. И оба ключа на месте. С огромными малахитовыми брелками в золоченых сеточках-оправах. Ну и замечательно. Деньги сейчас не главное. А вот то, что номеров в лучшем домике отеля всего два, и оба пустые – а значит, соседей не будет, – это очень хорошо. Лишние глаза сейчас не нужны. Его рука потянулась к двум ключам с огромными малахитовыми брелками в золоченых сеточках-оправах, висевшим на одном гвоздике. – Отлично! Давайте я его на недельку забронирую, сразу и расплачусь, а то как наши нахлынут… – Стас хохотнул. – Опять в грязи спать придется! В кругу друзей не щелкай клювом… Верно?! И полез во внутренний карман плаща. Хозяин широко улыбнулся и кивнул. Пододвигать планшетку для заполнения бланка он даже не собирался. * * * Когда пицца разогрелась, две жестянки оливок уже опустели. Остальные две заканчивались. Едва присев, не раздевшись, не помыв руки, Стас и Серый запихивали в рот оливки и яростно работали челюстями, глядя друг другу в глаза. Одинаковые, совершенно волчьи голодные глаза. Оливки проваливались в желудок, словно в бездонную бочку. Первым, хотя и был меньше, управился Серый. Поболтал ложечкой в жестянке, но больше оливок не нашел. Тогда Серый отложил ложку, поднял жестянку, как стакан, и стал пить рассол. – Э-эй! Обопьешься потом! Стас попытался вырвать баночку, но Серый шустро отодвинулся: – Гырыга! И из-за перевернутого донышка банки опять забулькало. Зазвенела микроволновка. Стас не успел подняться, а Серый уже распахнул дверцу, вытащил пиццу в впился своими огромными зубами в край. – А поделиться? Серый лишь чавкал и затравленно глядел на Стаса, пятясь прочь. – Нет, Серый, – мрачно сказал Стас. – Ты не карликовый шимпанзе. Ты жидовский шимпанзе… Распаковал еще одну пиццу, засунул в микроволновку, выставил таймер и стал сдирать с себя грязную одежду. Подумал, подошел к сумке, достал планшетку и включил ее в сеть. Индикатор был зеленый – в машине планшетка заряжалась. Но если аккумулятор халтурит и заряд постоянно стекает… Лучше больше, чем меньше. Пусть заряжается. Продолжая раздеваться, Стас прошел в ванную, открыл машинку и стал запихивать туда все, что снимал. В принципе, кевлариновые вещи можно просто промыть, они прекрасно моются, как кожа или резина. Но неохота возиться. Поэтому засунул туда все, кроме кевлариновых “казаков”. Из них в машинку отправилась только вытаскивающаяся внутренняя часть. Жесткий каркас, собственно ботинок, придется чистить вручную. – Серый! – Ы?.. Серый, облизывая пальцы, прошлепал через коридорчик и прислонился к косяку ванной. – Ты что, всю пиццу сожрал? – Гырыга… – отбрехался Серый. Вяло, чисто для галочки. После двух дней без еды внезапное обжорство подействовало на него, как стакан водки натощак. Окосел и едва держался на ногах. Если бы не проснулся только пару часов назад, обязательно свалился бы спать. – Раздевайся, – скомандовал Стас. Серый поднял руки. Вяло. Надевал он свой кожаный прикид сам. Все застегивал сам. И расстегивал, когда хотел, тоже сам. Но сейчас, отупевший от отлива всей крови к животу, вздувшемуся, словно под курточку засунули подушку, даже руками лишний раз двинуть не хотел. – Зар-раза шерстяная, – от души сказал Стас и стал стягивать с него грязную куртку, потом штаны. Серый не возражал. Но и не помогал. |