Книга Костры на алтарях, страница 45 – Вадим Панов

– Чудовище – еще большая угроза.

– Я очень долго соглашался с этим аргументом.

«У меня нет козырей, – с грустью подумал старик. – Мне нечем подкрепить свою позицию…»

– Вы не вышли на его след, оно никак себя не проявило…

– Гибель Урзака! – Ляо очень редко позволял себе перебивать Председателя, но сейчас был именно такой случай. – Кто еще мог его убить? И опять в Москве!

– Вы могли бы убить Урзака?

– Если бы очень постарался, – медленно ответил старик. – Но это была бы схватка с непредсказуемым финалом.

– И тем не менее могли бы?

– Да, – признался Ляо.

– Шейхи?

– Вполне возможно.

– Монсеньоры Вуду?

– Вероятно.

– Индусы?

Старик промолчал.

– Вот и ответ на ваш вопрос. – Председатель снова вздохнул. – Гибель Урзака не является фактом, доказывающим существование Чудовища. А нейкисты уже стоят на пороге. И если бы не ваши действия, друг, мы бы находились в гораздо лучшем положении: спокойно наблюдали, как ломщики громят Исламский Союз, и имели бы возможность торговаться, когда европейцы обратились бы к нам за помощью в борьбе с нейкизмом. Вместо этого мы – потерпевшая сторона. Мы продемонстрировали незащищенность от ломщиков, свою слабость и разозлили арабов действиями на их территории. – Председатель выдержал красноречивую паузу. – Признаться, друг, я поражен тем, сколь грубо вы сыграли.

Ляо пропустил упрек мимо ушей. Сейчас его интересовало только одно – продолжение операции.

– Книга Урзака докажет мою правоту, я прошу разрешения продолжить ее поиски.

– Министерство иностранных дел получило приказ убедить власти Исламского Союза в том, что все произошедшее – трагическое недоразумение. Через час к султану вылетает мой личный посланник, перед которым стоит та же самая задача. Я запрещаю вам продолжать охоту за книгой. Это приказ, друг.

– Чудовище обязательно отправится за книгой, – негромко произнес старик. – Сначала оно будет действовать скрытно, сочтет, что это ловушка, все проверит, а когда поймет, что книга действительно существует, обязательно вступит в игру. Я не смог отыскать его с помощью Тао, я не смог отыскать его с помощью Урзака, теперь я хочу использовать книгу, как ловушку.

– Вы должны отступить, друг.

– Нет!

Председатель сделал вид, что не услышал выкрик генерала.

– И еще я хочу, чтобы вы отправились в отпуск, друг. На месяц. Начиная с завтрашнего дня.

Ляо понял, что проиграл. И еще понял, что Председатель его спас: наверняка на совещании предлагали отправить потерпевшего поражение разведчика в отставку – врагов у него хватает. Но он отделался всего лишь отпуском. Временным отстранением от дел.

– Поезжайте к морю, друг, отдохните.

– Я имею право на последнюю просьбу? – горько усмехнулся генерал.

– Да.

– Арабы поместили в сети несколько сообщений, смысл которых в том, что они готовы выкупить книгу у похитителей. Арабы предполагают, что нас всех обвел вокруг пальца некий ловкий наемник, неведомым образом прознавший о ценности мемуаров Урзака и рискнувший заработать на них.

– Подобное предположение не делает вам чести, – заметил Председатель. – Вас, столь опытного разведчика, обыграл одиночка?

– О моей квалификации вам расскажут мои недруги, – хмуро ответил старик. – Сейчас же я прошу одного: следить за происходящим и, если будет объявлен аукцион, принять в нем участие. И дать такую цену, чтобы победить.

– Я подумаю, – пообещал Председатель.

– Я знаю, что сейчас мои позиции слабы, но мне нужна книга не для их подкрепления. Все мои помыслы устремлены на благо Китая.

– Я не сомневаюсь в вашем патриотизме, друг, – произнес Председатель. – Если аукцион состоится, мы примем в нем участие.

* * *

территория: Европейский Исламский Союз

Мюнхен, столица Баварского султаната

Dresden

не следует поворачиваться спиной к новым друзьям

– Считала себя самой умной?

– Я нигде не светилась!

– Тогда почему все ищут твою пластиковую башку?

– А может, это ты их привел! Может, китайцы тебя уже взяли и ты нас сдал!

– Тогда бы тебя уже допрашивали, дура!

Хала умолкла, некоторое время просто сидела у стены, уткнувшись лицом в колени, затем подняла голову и проворчала:

– Я никогда не ходила на встречи. Иногда прикрывала Чезаре, но и только.

– Они могли вас выследить, – примирительным тоном ответил Дорадо. – Как вы меня.

– Чезаре вел себя очень осторожно. И, в отличие от тебя, всегда оглядывался.

– Не следует недооценивать противника.

– Тоже правильно… – Девушка вздохнула. – Нам повезло.

– Верно, – согласился Вим. – Хорошо, что они передрались друг с другом.

– Китайцы с полицией?

– Черт его знает, кто с кем. Поднебесники там были точно, а другие… Не все ли равно, кто они?

– Пожалуй, ты прав. Сейчас это не важно.

Через подвал беглецы ушли в грязноватые мюнхенские коммуникации. Затем последовал бег по темным, зато никем не контролируемым коридорам, переходы с уровня на уровень по бетонным и металлическим лестницам и периодические остановки, во время которых Вим и Хала напряженно вслушивались, пытаясь различить шаги возможных преследователей. Путешествие длилось почти час, и из-под земли они вывалились за пределами Blumenmarkt, в полуразрушенной зоне Dresden, получившей свое название потому, что напоминала честным баварцам беспощадно разрушенную американцами столицу Саксонии.

Когда-то в этих кварталах Мюнхена находился оплот участников печально знаменитого бунта Мясников, последнего на сегодняшний день вооруженного выступления в Баварском султанате. Когда-то этот район, застроенный безликими многоэтажными коробками, населяли работяги – необразованные и неквалифицированные клиенты государственных программ занятости населения. Люди, которым не повезло. Люди, лишенные будущего. В какой-то момент Европол выпустил ситуацию из-под контроля, и перенаселенные кварталы полыхнули жесточайшим бунтом – к честной профессии мясника повстанцы не имели никакого отношения. Два дня в Мюнхене шли уличные бои. Два дня армия пыталась загнать озверевших работяг обратно в гетто. И еще два дня пыталась это самое гетто взять. Взяли, щедро залив его кровью.

С тех пор в султанате уделяли гораздо больше внимания социальной политике, а Dresden… Его планировали снести, но вот уже несколько лет никак не могли приступить к работам. То ли потому, что в обветшалых домах до сих пор прятались повстанцы (это утверждение являлось полной чушью), то ли для того, чтобы в кварталах концентрировались самые грязные отбросы общества, люди, которых не привечали даже в Blumenmarkt.