Онлайн книга «Хаосовершенство»
«Наверняка у вас захватило дух от потрясающей, „открыточной“ панорамы на деловой центр блистательного Санкт-Петербурга. А теперь подумайте, что все эти грандиозные небоскребы, шпили которых теряются в сереньком балтийском небе, стоят практически на болотах, и…» Десять башен справа — «энергетические», восемь слева — «металлургические», а в центре двенадцать федеральных красавиц, во главе с семисотметровой «Вперед, Россия!» — в них располагалось правительство великой страны. И хотя небоскребы делового центра были видны отовсюду, Илье нравилось любоваться им от старого Адмиралтейства и представлять небоскребы стеной, надежно защищающей город от бушующего моря. Подумать только, ведь когда-то — Чайке доводилось видеть старые фотографии — остров был застроен примитивными низенькими зданиями и даже промышленными объектами, производившими самое удручающее впечатление. Зато сейчас… — Внимание! Все в сторону! Внимание! Разойтись!! Громкий голос выдернул Чайку из рассеянности созерцания, заставил обернуться и… как раз вовремя — напротив остановилась черная машина с мигалками. — На землю, сука! Быстро! Илья послушно бросился на тротуар. — Только шевельнись, говнюк, пристрелим! — пообещал выскочивший из автомобиля громила в штатском и тут же доложил в рацию: — У нас чисто! — Ты откуда взялся, придурок? — поинтересовался второй мордоворот и врезал Чайке ногой по ребрам. — Плакатов не видел? — Да оставь его. Может, турист какой? — Пусть привыкает к порядку, гнида! — Еще один удар. — Нам из-за него выговор влепят. — Не влепят. Мы же нарушителя заметили и вовремя приняли меры. Всем понятно, что внешний периметр лажанулся. По пустынной набережной пронесся кортеж блестящих машин. — Лежать еще десять минут, понятно? — Второй громила, тот, что боялся выговора, наступил Илье на руку. — Понятно? — Да. — У нас снайперы повсюду, и они тебя, козла, кончат, если встанешь раньше! — Понятно. Рука и ребра болели, но Чайка, уткнувшись лицом в землю, все равно улыбался. Он был дома. Он на самом деле был дома. * * * Анклав: Москва. Транспортный узел «Шереметьево». Раннее утро, много народу, оставленные позади мысли Надоедливый толстячок, страдающий синдромом мировой закулисы, все-таки подгадил Олово. Он сообщил во франкфуртское отделение СБА, что стал жертвой насилия, безы вычислили слугу и поместили его в список лиц, разыскиваемых за мелкое хулиганство. Пустяк, разумеется, но Пэт не пожелала тратить время на объяснения с СБА и велела Олово обратиться к контрабандистам. В результате несчастный слуга проделал обратный путь в багажном вагоне «суперсобаки». А сама Патриция вновь ехала в купе первого класса. И вновь одна. Поскольку знала, что не сможет сдержаться, что мысли, обуревающие ее после второй и последней встречи с любимым мужчиной, обязательно отразятся на лице, а случайные попутчики не должны видеть ее слез. Никто не должен. Никто, кроме стандартных кресел, молчаливых зеркал и роскошного букета настоящих роз, медленно умиравших на железнодорожном столике. Никто. Джезе. Никто. Джезе… Дерзкий и ласковый, самолюбивый и ответственный, гордый и неукротимый. Впервые в жизни Пэт хотела быть просто женщиной. Но понимала, что простая женщина не сможет встать рядом с Папой. Впервые в жизни Пэт осознала, чего лишилась, став Избранной. Но не видела себя никем иным. Она любила. Но уезжала навсегда. И умирающие розы грустно смотрели на слезы Избранной… — Внимание! В связи с террористической угрозой в Анклаве Москва временно приняты повышенные меры безопасности. Стандартная процедура досмотра займет больше времени, чем обычно. Благодарим за понимание. Еще три месяца назад тотальные проверки пассажиров, следующих из Анклава в Анклав, были исключением, сейчас — правилом. Однако люди не роптали, понимали, что времена изменились. Вы хотели Эпоху Цифры? Она наступила. Вы ее не хотели? Она все равно наступила. — Пожалуйста, покажите «балалайку», — попросил без, закончив проверку «таблетки». Гуляющий по планете вирус ослеплял наноскопы, не позволяя им видеть запрещенные «поплавки», и безам приходилось отслеживать чипы дедовским способом. — Я не подключена. — Пэт продемонстрировала девственный затылок. — Ваш коммуникатор, пожалуйста. — Пожалуйста. Без быстро вскрыл корпус и проверил чип, после чего молча кивнул на стоящий справа анализатор. Патриция вставила в отверстие указательный палец, и через несколько секунд умная машинка сообщила офицеру, что «синдином» девушка не балуется. — Благодарю за сотрудничество, госпожа Грязнова. Извините, что вам пришлось задержаться. Второе предложение прозвучало только потому, что Патриция была включена в VIP-список. Проверке особо важные граждане подвергались наравне со всеми, но в качестве бонуса получали бесстрастные извинения. Если оказывались чисты, разумеется. Если же анализатор сообщал о следах «синдина», то помочь не мог ни список, ни высокопоставленные родители — месяц назад Рене Милях, старший сын вице-президента «World-Finance Corp.», отсидел неделю в камере, после чего получил год условно и путевку на принудительное лечение. — Все в порядке, офицер, вы просто делаете свою работу. Патриция спустилась на самый нижний уровень подземной парковки и отыскала свой мотоцикл, возле которого, сидя на корточках, дремал Олово. Путешествие в багажном вагоне не отличалось особым комфортом, зато позволило слуге избежать проверки. Официальной проверки. Неофициально же безы, имевшие плотные связи с контрабандистами, посмотрели на Олово, выяснили, что парень не захотел провести неделю во франкфуртской тюрьме за мелкое хулиганство, проверили документы, плюнули и ушли. — Со мной ты не поедешь. — Олово удивленно поднял брови. — Отправляйся к Русу. — Та-ам Та-ара-атута, — сообщил слуга. И кивнул головой, подтверждая сообщение. — Филя — человек ответственный, но тебе я верю больше, — спокойно произнесла Пэт. — Ты должен проследить, чтобы в бюро не осталось никаких следов. В отличие от Олово, девушка знала, что ждет Анклав сегодня, и понимала, что помощь в лице Олово Таратуте не помешает. Ей тоже предстояла опасная миссия, но именно ей — присутствие телохранителя может вызвать ненужные подозрения. Слуга тщательно обдумал приказ, взвесил аргументы, мысленно согласился с ними, но тем не менее поинтересовался: |