Онлайн книга «Княжья служба»
|
– Готов! Вот только на волка-оборотня он не похож. Вроде собаки, только однотонно серый. – Дай-ка сюда факел. Андрей почиркал кресалом, зажег факел. Я вытянул руку с факелом над оврагом. Неяркий колеблющийся свет едва достигал кустарника – высохшего, с редкими, оставшимися с осени желтыми листьями. Что там, за ними? Решение пришло сразу – надо поджечь кусты. И нам видно будет, и любую тварь из оврага выгонит. Что настоящие волки, что оборотни огня боятся. – Тащите сухие ветки! Андрей побежал к близкому лесу и вскоре вернулся, неся охапку веток. Ох и долго не хотели они загораться. Наконец пучок веток занялся от факела, и я швырнул их вниз, на ближайшие кусты. Ветки упали удачно, повиснув на кустарнике, и неожиданно ярко вспыхнули. От кустов метнулась тень на Павла. Щелкнула тетива, еще раз. В овраге раздался короткий взвизг, на Павла выскочил здоровенный волк и прыгнул на дружинника. Из правой лопатки у него торчала стрела, но волк был силен, и удар – мощным. Павел успел прикрыться щитом от раскрытой пасти и ударил саблей снизу, отрубив волку задние ноги. Снег вокруг них сразу окрасился кровью. В это время успел подбежать я и несколько раз воткнул с проворотом лезвие сабли в грудную клетку, целясь в сердце. Волк вздрогнул, упал и забился в агонии. Испуганный Павел оглядывал себя – нет ли где ран? При этом каждый из нас не боялся получить ранение в бою, даже возможную смерть от руки врага воспринимали как вероятность, мы сами выбрали себе эту профессию. Но получить рану от оборотня и потом самому превратиться в мерзкую тварь никому не хотелось. Глаза волка остекленели, сдох! К нам на негнущихся ногах подошел Андрей, за ним прибежал Герасим – все-таки он стоял дальше, и последним – охотник. На наших глазах произошло обратное превращение – из зверя в человека. Перед нами лежал наш же боевой товарищ и брат Андрея Михаил. Андрей упал брату на грудь и разрыдался. – Что я тятьке скажу? – То и скажешь – в бою с нечистью погиб, честно сложил голову. – А как же, – Андрей кивком головы указал на тело брата. – Он с честью сражался с оборотнем-старушкой и то, что именно он пострадал – беда его, а не вина. На его месте мог оказаться любой из нас. Я обвел глазами дружинников. Все стояли, потупясь. Чувства раздваивались: с одной стороны – проверенный в боях ратник, наш верный товарищ, с другой – злобный и кровожадный волкодлак. Но теперь зло повержено, в каком бы обличье оно не было. – Так и скажем князю, а ты, Андрей – тятеньке своему, что Михаил сражался с нечистью и погиб, как воин. Думаю, хоронить в земле с отпеванием… – я замялся, – не очень правильно, закопать, как злыдня, просто бросив в яму – опасно, вдруг в полнолуние оживет. Предлагаю сжечь на погребальном костре, как это делали наши предки, как викинги делают до сих пор. Все молча разбрелись по лесу, собирая сухой валежник. Охотник выбрал сухостой и срубил его небольшим топориком. На порубленные стволы деревьев уложили тело Михаила, обложили валежником. Андрей поджег костер, и мы отошли, наблюдая, как разгоравшееся пламя охватило тело. Обратно тоже шли молча, в мрачных раздумьях. Вот потерян наш товарищ, а началось все от неопасной вроде бы на первый взгляд раны. И каждый думал – а если завтра меня укусит, поцарапает, порвет когтями какая-нибудь тварь, во что я могу превратиться? Превращусь ли в мерзкое создание, и мои товарищи будут вынуждены меня убить? Нет ответа. Такие размышления угнетали всех. Расстались с охотником у его избы. – Дальше дорогу найдете? – По следам найдем. – Спаси вас Бог за помощь! Охотник низко поклонился, мы ответили тем же. Уже начало светать. Мы выбрались на дорогу, зашли на постоялый двор. – Кушать будем ли? Все отказались. – Тогда спать, сегодня ночью снова на Муром пойдем. Большого энтузиазма мое сообщение не вызвало. Однако вечером все с большим аппетитом поели, умяв небольшого жареного поросенка. Я так понял – это и завтрак, и обед, и ужин. Оседлав лошадей, мы выехали на дорогу. Почти до самого Мурома ехали спокойно, хотя и в напряжении. И буквально за пять верст до города, когда уже начало светать, послышались крики. Кричали люди – впереди, за поворотом дороги явно шел бой. – Вперед, оружие к бою! – скомандовал я. Пришпоренные лошади рванулись вперед. Впереди стоял обоз, слышались удары железа о железо, мелькали смутные тени. От обоза к нам рванул мужичок в одной рубахе и штанах, теплой одежды – шапки, тулупа – на нем не было. В руках он держал оглоблю. – Рятуйте, люди добрые, – тати напали, живота и добра лишают! Ратники вмиг повеселели: тати – это не нежить! И сами рванули вперед, прямо в самую гущу свалки. Засвистели сабли, раздались крики боли и предсмертные хрипы. Я слегка растерялся – кого бить? Одеты одинаково – все в овчинных тулупах, все кричат, машут кулаками и топорами. Как бы обозных не побить! Я привстал на стременах и крикнул что есть силы: – Обозники – на сани! Остальных – руби! Даже в пылу схватки меня услышали. Отбиваясь от нападавших, пятеро мужиков вскочили в сани поверх холстин, что укрывали товар. В два прыжка моя лошадь оказалась возле дерущихся. Я замахал саблей, с другой стороны обоза устроили мясорубку мои сотоварищи. Несколько мгновений – и от обоза прыснули в лес трое оставшихся в живых разбойников. Герасим не оплошал и из лука успел завалить еще одного татя. Мы спрыгнули с коней. Разгоряченные боем мужики стояли на санях, сжимая в руках топоры. Сзади подбежал мужик, что кричал «Рятуйте!». В руках он все еще держал оглоблю. – Что случилось? Наша помощь и мой строгий голос оказали отрезвляющее действие. Мужики повыпрыгивали из саней и собрались передо мной. Мужик с оглоблей заговорил: – Купец я Муромский, Твердила, Антонов сын. Вот решил с утречка пораньше из Мурома в Мошкино, а там, ежели повезет – и в Егорьевск. Слыхал, что на тракте балуют, да думал – обоз небольшой, лошади справные – проскочу. Кабы не вы – всех живота бы лишили. Вот уж спасибочки! Чтой-то лица мне ваши незнакомые, не муромской дружины. – Из Москвы, княжьи дружинники. Какого князя, уточнять я не стал. – Вот спасибочки. Может, до Мошкино вместе двинемся? – Твердила, где твое Мошкино, а где Муром? Мы же в Муром едем, тут и осталось пути всего ничего. – Ну да, ну да. Так из Мурома вы в Мошкино? – Это уже вечером. – Да как же это? Кто же ночью в дорогу собирается? – Нам так надо. Хочешь – переночуй в Муроме, а вечером – с нами. Не хочешь – твое дело. Я в сопровожатые не набивался. А что везешь? |