Книга Воевода, страница 8 – Юрий Корчевский

— Возьми тряпку, вытри!

Слуга дрожащими руками вытер натекшую воду, мы же с Андреем аккуратно развернули одежду и разложили ее на полу.

Я внимательно стал рассматривать последнее уцелевшее свидетельство гибели боярина, надеясь восстановить картину его убийства и обнаружить детали, проливающие свет на события десятидневной давности. Кафтан немного поношен, обшлага у рукавов пообтерты, но ткань хорошей выделки, не иначе — английское сукно. На спине, напротив сердца, красовалась прореха. Я прикинул: сантиметра четыре — четыре с половиной длиной. Перевернули кафтан. Тут тоже была прореха, но маленькая — не более сантиметра. Точно — выходное отверстие.

— А скажи-ка, любезный… э… э…

— Агафоном меня назвали родители.

— Агафон, а боярин толстый был?

— Не сказать, что толстый, дородный — это да.

— Андрей, встань рядом со мной.

Андрей подошел ко мне.

— Агафон, посмотри — у боярина какая фигура была? На кого из нас он был более похож?

— Дык, вы оба худосочные будете.

— Андрей, иди надень тулуп.

Андрей, если и удивился, сумел не подать вида — сбегал в сени и вернулся уже одетый, даже шапку натянул.

— Агафон, а сейчас в тулупе — похож фигурой?

— Вроде похож.

— Андрей, надень кафтан боярина.

— Да он же мокрый и это… в крови, — запротестовал мой помощник.

— Кровь отмоем опосля, надевай.

Андрей поднял с пола кафтан убитого, отжал его — да так, что кафтан затрещал по швам, встряхнул и надел поверх тулупа.

— Агафон, теперь — похоже?

— Телом — вылитый боярин будет, — с ужасом выдавил бедный слуга, не понимая смысла моих действий.

— Вот что, Агафон, найди-ка мне две лучины, да подлиннее.

Я развел руки и показал, какой длины лучины мне требовались. Вскоре Агафон вручил мне их.

— Андрей, подними левую руку.

Андрей поднял руку, а я приложил лучину к его левому боку, совместив в проекции входное и выходное отверстия. Теперь я не сомневался — удар был нанесен сверху, но вот что меня смущало. Выходное отверстие в кафтане было правее, ближе к центру, чем входное. Обычно бывает наоборот. Уж чего-чего, а судебную медицину в институте у нас преподавали неплохо и спрашивали строго. И хоть мне никогда не нравилось возиться с трупами, прочно вбитые знания сейчас помогали.

— Агафон, дай табурет или стул.

— Вот. — Агафон услужливо подставил мне табурет. Он отрешенно исполнял мои приказания, не имея сил возражать.

— Андрей, опусти руку.

Я взгромоздился на табурет, положил ему лучину на плечо и, глядя сверху, попытался совместить проекции прорех. Точно, выходная прореха на кафтане была значительно правее входной. Отсюда вывод — бил левша. Удар сильный, крепкого мужчины, скорее всего — прошедшего не одну сечу, потому как от удара кинжал сквозь все тело прошел. И — обязательно левша. Если бы удар наносился правшой, выходная прореха была бы левее.

— Снимай кафтан.

Андрей с удовольствием разоблачился.

— Ой, тут и тут кровяные пятна на тулупе. Можно я сбегаю, снегом ототру?

— Иди. А ты, Агафон, палку небольшую, чуть больше локтя, найди.

Мелко дрожа, на негнущихся ногах слуга вышел вслед за Андреем, не ведая, что еще удумают служивые из Разбойного приказа, и когда же кончится это тяжкое для сердца пожилого сторожа действо.

Оба вернулись одновременно — Андрей и Агафон.

Я повесил кафтан на палку, как на плечики, и попросил слугу подержать. В распахнутых от страха глазах сторожа сквозила вынужденная покорность. Трясущимися руками он взял у меня палку с кафтаном.

Я застегнул кафтан, через прорехи просунул длинную лучину.

— Гляди, Андрей, что видишь?

— Дырки в кафтане, ты через них лучину просунул, — удивился очевидному для себя служивый.

— Лучина — вроде кинжала сейчас. Сзади был удар нанесен, там прореха шире. У кинжала лезвие к рукояти расширяется, а у ножа лезвие прямое. Так?

— Истинно!

Андрей слушал и смотрел внимательно, пытаясь понять ход моих мыслей.

— Подойди ближе, посмотри сбоку. Видишь, лучина сверху вниз идет, стало быть, удар нанесен сзади и сверху, обратным хватом. Так бывает, когда нож или кинжал до поры до времени в рукаве прячут.

— Похоже, — согласился Андрей, глядя на кафтан и ходившую ходуном лучину в дрожащих руках Агафона.

— А теперь самое интересное — кинжал при ударе слева направо в тело боярина вошел.

— И о чем это говорит?

— Убийца левшой был, у правшей удар не так поставлен.

Я вытащил лучину из прорех кафтана и показал, как наносят удар правши и левши. Андрей от удивления широко открыл глаза.

— А ведь и вправду. А мы даже кафтан не оглядели. Так ты сейчас и убийцу назовешь?

— Не торопись, мне еще несколько вещей знать надо.

— Каких же?

— Потом скажу. Агафон, любезный, спасибо тебе, ты нам здорово помог. Мы уходим.

Из груди слуги вырвался вздох облегчения.

— Слышь, боярин, ты убивца-то найди. Душа-то неотомщенного успокоиться не может, сказывают, — среди живых бродит.

— Постараемся. Ну, прощай.

Надев тулупы и шапки, мы вышли. Агафон открыл калитку, поклонился.

— Куда теперь, боярин?

— Андрей, не знаю, как ты, а я есть хочу. Сегодня только завтракал, потом весь день скакал. Устал, и желудок к спине прилип. Веди в трактир. На сегодня все, сам видишь — темно уже. Покушаем — и спать. А с утра за работу!

— Что на завтра намечается?

— Во-первых, надо с охраной дворцовой завтра поговорить — пусть вспомнят, кто в тот день во дворец приходил.

— Так ведь опрашивали уже, даже списки всех, кто тогда был, имеются.

— Где они?

— У меня, в приказе.

— Вот с утра и посмотрим.

— А еще?

— Лошадей бы найти, надо в вотчину Голутвинскую ехать.

— Лошадей искать не надо — в приказе есть, вот только далековато имение, туда и обратно — весь день уйдет.

— И что с того? Ехать по-любому надо, поговорить с вдовой, думаю — подсказку она даст.

Андрей от удивления забежал вперед и перегородил мне дорогу.

— Неужто она сообщница?

— Андрей, ты в своем уме? Нет, конечно! Пошли есть, а то ты меня с голоду уморишь.

Мы зашли на постоялый двор, прошли в трапезную. Поскольку еще продолжался пост, народу было мало. Заказали много чего. Мясного не было, потому похлебали ушицы, заев рыбными пирогами, потом — пшенной каши с конопляным маслом, сдобренной сухофруктами, напились сыта с расстегаями.