Книга Канонир, страница 24 – Юрий Корчевский

Парень сунул пальцы в рот и оглушительно свистнул. Вскоре из леса вышли ещё несколько человек, зацепили за нос судна канат и стали крутить лебёдку. Ушкуй медленно выполз на берег, точно встав на густо смазанный салом жёлоб из дерева.

Подогнали коней-тяжеловозов — крупных, с толстыми, мохнатыми ногами. Не иначе — специально отбирали для волока. Лошади медленно потянули судно.

— Эй, на судне! Чего это кораблей на волок уже третий день нету? Всё время очередь стояла, а сейчас как отрезало.

— Ты что, нешто не знаешь? — свесился с борта Фрол. — Москва давеча сгорела!

— Как сгорела?

— Татары напали — весь город сожгли, осталось одно пепелище. Людей погибло — ужасть!

Парень от удивления аж рот разинул.

— То-то ж чуяли мы — гарью тянет. Не знали мы — ты первый сказал. А царь? Царь-то где?

— Да что же он — мне докладывает?

Парень почесал затылок и побежал вперёд поделиться новостью с артельщиками.

На следующий день мы уже качались на волнах Волги. Конечно, попасть на Волгу можно было и другими путями — например, спустившись по Москве-реке до Оки, а потом, у Нижнего — на Волгу. Но это означало долгий путь, к тому же — по земле, где бесчинствовали крымчаки.

До Твери мы добрались спокойно и быстро — помогали течение и попутный ветер. В Твери встали у городской пристани на ночёвку. В городе было тихо — чинно торговали купцы, жители степенно прогуливались по улицам — как будто мы попали в другой мир.

Я спросил у мытаря на пристани — знает ли он о пожаре в Москве. Зевнув, мытарь ответствовал:

— Ну и что — пожар. Эка невидаль! В Твери тоже, бывает, дома горят, а то и целые улицы. Москва — город богатый, отстроятся.

Я так понял, что люди ещё не осознали масштабов постигшей Москву катастрофы.

Переночевав у городской пристани, мы позавтракали и уже собирались отплыть, когда на ушкуй завалилась толпа пьяных с утра кромешников. Наглые, упиваясь своей властью и безнаказанностью, опричники заявили, что им надо в Углич, на службу к государю. На слова Акакия, что мы плывём в другую сторону, они только посмеялись, а самый наглый ударил кормчего в зубы.

— Ты в ноги поклонись, не то с борта выкинем — вас и так на посудине много.

Я, стиснув зубы, придержал Фрола, схватившегося за поясной нож.

— Хорошо, в Углич — так в Углич.

И подмигнул Акакию.

Мы подняли паруса и отвалили от пирса. Пьяная компания побуянила намного, попела песни да и разбрелась по кораблю, уснув в самых неожиданных местах. Видно, пили и гуляли всю ночь — перетрудились на государевой службе. Лишь один опричник проявил ненужное любопытство — открыл трюмный люк и полез проверять — что там находится. Пьяно осклабившись, пошутил:

— Коли вино везёшь, считай, что не повезло — всё до Углича выпьем.

Когда он спустился в трюм, я захлопнул люк и задвинул запор. Да что ж мне так не везёт с этими кромешниками? Или их уж очень много на многострадальной Руси?

Я подошёл к Акакию.

— Ты что, в самом деле к Угличу путь держишь?

— Как бы не так — я уж с Волги на Тверцу повернул, только эти пьяные ироды не заметили.

Я подошёл к Фролу.

— Что делать будем с незваными гостями? Очухаются вскоре — прикажут в Углич везти.

— За борт их всех — натерпелся я ужо от них. А там — ничего не видели, не знаем.

— Я не против, только что рязанцы и Егор скажут? Не продадут ли в ближайшем городе?

— Не должны.

Мы с Фролом подошли к лежащим опричникам. Взяв за руки за ноги первого, вышвырнули его за борт. По-моему, эта пьянь даже проснуться не успела.

За первым последовал второй, третий… Акакий с удовольствием наблюдал, как очищается палуба, и поглядывал назад.

— Ни один к берегу не выплыл — все утопли, — с видимым удовольствием сообщил он.

— Не все — есть ещё один, вино в трюме ищет.

Рязанцы, доселе наблюдавшие за экзекуцией со

стороны, побежали к трюму, откинули люк и выволокли на палубу упиравшегося опричника.

— Эй, братья! Измена! — заорал он. Увидев пустынную палубу, заткнулся, глянул на нас затравленно. — Вы что с ними сделали?

— Так они освежиться после пьянки захотели — не удерживать же их.

— Я плавать не умею! — заканючил он.

— Вот и учись! — Егор врезал ему в ухо здоровенным кулачищем. Кромешник свалился на палубу. Рязанцы схватили его и бросили за борт. Опричник заорал, стал молотить по воде руками, но вскоре ушёл под воду, пустив на прощание пузырь.

— Не всё вам людей топить, как в Новгороде, — пробасил Егор.

Но вот и славно, на корабле вроде дышать легче стало. И новые члены команды не подвели, показали себя с лучшей стороны — не ошибся я, отбирая людей на корабль. Пожалуй, во избежание инцидентов, лучше ночевать у берега. В городах, у пристани, конечно, спокойней. Но так казалось до сегодняшнего дня.

Мы миновали Вышний Волочек и заночевали у берега. Пришлось по очереди дежурить, но это всё же лучше, чем терпеть издевательства опричников.

Выбрались на Мету, и по ней — до озера Ильмень. Немного поспорили — заходить ли в Великий Новгород, что стоял на его северном берегу. Решили — не стоит рисковать. Город после расправы с ним Ивана Грозного опустел, торговли нет, опричников полно. Лучше пройти мимо. Так и сделали.

По Волхову вышли в Ладогу. Громадное озеро не уступало по размерам иному морю — только вода была пресной, но волны катились по Ладоге вполне серьёзные. Ушкуй раскачивало, и у рязанцев чуть ли не приключилась морская болезнь. Слава богу, плавание по Ладожскому озеру оказалось непродолжительным, и мы вошли в Неву. Я с интересом поглядывал на пустынные берега — через полтора столетия Пётр Великий заложит и поднимет здесь город. А сейчас — низкие, местами болотистые берега, поросшие чахлым лесом.

Перед впадением Невы в Финский залив мы остановились на ночёвку, хотя до вечера ещё было далеко.

— Лучше здесь переночевать, чтобы завтра за день до Нарвы добраться. Отмелей здесь много, не приведи господь, задует ветер, тогда — пиши пропало, — сказал кормчий.

Мы устроили себе отдых. Фрол сходил с луком в лес, и вскоре принёс зайца и утку. Все оживились — давненько не ели свежей убоины. По такому случаю я не пожалел большого кувшина вина. За разговорами засиделись допоздна.

В залив вышли рано — лишь только рассвело. Шли в видимости берега, и к исходу дня вошли в реку Нарву. Справа на берегу был ливонский город Нарва, напротив его — русский Ивангород. Останавливаться мы не стали, и по реке Нарве прошли в Чудское озеро, где и заночевали. Близился конец нашего долгого путешествия. Завтра мы уже должны прибыть во Псков.