Книга Охотник, страница 65 – Юрий Корчевский

— Может быть, может быть… Вить, а водка на складе есть? Помянуть бы их надо.

— И водка есть, и спирт.

— Неси водку и закуску.

Как там, в сумраке склада Виктор нашёл всё, и довольно быстро — непонятно.

Они выпили, закусили.

— Что дальше делать будем? — поинтересовался Виктор.

— Знаешь, мне отец рассказывал — он в газете читал. Во время Первой мировой войны наши, русские, уходили из крепости Осовец. И там тоже, как и у нас, склады полные были, вывезти их не было никакой возможности. Решили взорвать вход — чёрта бы лысого немцы склад нашли. Думали, ненадолго уходят, пригодятся ещё склады. Вот заминировали сапёры вход, и комендант крепости самолично на подрывной машинке кнопку нажал. Бабахнуло здорово! А внутри, на часах, солдат остался, забыли они его предупредить. И склад вроде нашего — бельё, еда. Налей ещё, по одной на поминках не пьют.

— Да погоди ты, расскажи до конца.

— А что рассказывать? Так он там и стоял, этот бессменный часовой, пока его поляки в тысяча девятьсот двадцать четвёртом году не откопали.

— Погоди, я что-то не совсем понял. Он сколько лет там провёл?

— Девять!

— Ничего себе! Давай дальше!

— Проделали они проход на склад — им место бывший комендант крепости указал.

— Вот сволочь!

— Опустили на верёвке в пролом солдата польского, а из темноты кричат: «Стой, кто идёт? Стрелять буду!» Труханул поляк и поскорее назад выбрался, сказал офицеру, что привидения на складе. Офицер отругал его: «Какие, дурень, привидения, нет там никого!» И сам полез.

— С ума сойти!

— А ему и вправду оттуда кричат: «Стой!» И затвор винтовки щёлкнул. Офицер сразу понял — ведь у привидений оружия нет. Объяснил солдату, что война закончилась давно, и что он свободен.

— О!

— Солдат покидать пост отказался. Говорит — снять его с поста может только разводящий или Его Императорское величество. Офицер объяснил ему, что императора нет, к власти пришли большевики, а им он присягу не давал, и поэтому свободен.

— А дальше что? — Виктор слушал с открытым ртом.

— Вытащили его из склада, а глаза повязкой не закрыли. Ослеп он.

— Вот не повезло! Ясное дело, белополяки! Продолжай.

— Когда осмотрели его винтовку, она оказалась вычищенной и смазанной. Он консервы ел, а маслом из банок оружие смазывал. Поляки потом в своих газетах писали, что их воинам надо брать пример с русского солдата.

— Не слышал я раньше ничего об этом. А как его звали?

— Помню только, что он из Курской губернии был, области по-современному, из деревни Белый Колодезь. А фамилию запамятовал — я ведь ещё пацаном был. Но вот история в память врезалась.

— М-да, занятно! Ну, так то императорская армия была! Чего нам на них равняться?

— Вот ты дурень, Витёк, и есть — как тот белополяк. Армия на Руси всегда была, есть и будет. А солдат тот честно и до конца выполнял свой воинский долг, остался верен царю и присяге.

— Ты хочешь сказать, что и мы на складе сидеть должны, наших ждать?

— Да нет, просто к слову пришлось.

— А то я уж испугался. Небось, немцы вокруг.

— И что с того? У них такие же руки, ноги, голова. И от пули они тоже погибают. Каждый на своём посту честно долг свой исполнять должен, вот к чему я клоню.

— Ты про Семёна вспомнил?

— Не хочется вспоминать про этого паскуду. Я вот что думаю: подождём ещё неделю Фёдора, может вернётся, он человек серьёзный. Ну а если не придёт, придётся самим партизан поискать.

— Так если ты партизанам всё раздашь, попадёшь под трибунал за хищение казённого имущества.

— А ты думаешь, если немцы на склад наткнутся, лучше будет? С командиров партизанских отрядов можно расписки взять, зачтётся.

— Я как-то об этом не подумал.

— Если мы с тобой в немецком тылу, то, во-первых, нас не обнаружили до сих пор только потому, что склад хорошо замаскирован, в глаза не бросается. А во-вторых — мы в окрестностях не мелькаем. Доброхоты и предатели всегда найдутся, расскажут немцам, что красноармейцы около села периодически появляются. Потому сидеть нам безвылазно надо, глаза не мозолить, кому не надо.

— Ага, задачу уяснил.

— А вот теперь давай выпьем за упокой души наших ребят, пусть им земля пухом будет.

Не чокаясь, они выпили из армейских алюминиевых кружек, закусили.

— А коли задачу уяснил, марш на пост.

— Да ты чего, старшой? Нас двое всего, от кого охранять?

— По очереди караул теперь нести будем. Может быть, только на ночь ворота опускать придётся, а днём в оба глаза смотреть надо. Вот, к примеру, явится Фёдор. Караулка разбита, вокруг никого — уйдёт ведь.

— Правда, — вынужден был согласиться Виктор. — Так я пойду?

— Иди, я сменю потом.

Алексей ещё посидел, подумал — правильное ли он решение принял? Или лучше всё-таки закрыть ворота и пробиваться к своим? Опыт перехода передовой у него есть. Только ведь опять «окружением» назовут, к особисту поведут.

Он выпил ещё немного. Водка не брала. Нехотя пожевал кусок тушёнки. Осмотрелся, и увидел вдали фигуру человека, идущего по направлению к ним. Он вскинул винтовку и в оптический прицел чётко увидел: идёт красноармеец, и походка знакомая. От волнения затряслись руки — неужели Фёдор возвращается?

Человек подошёл поближе, и Алексей убедился — Фёдор. Он встал, подошёл к Виктору.

— Фёдор к нам возвращается!

— О! Здорово!

Видно было, что Фёдор устал сильно: он шёл медленно, как будто сапоги по пуду весили. Вот он подошёл к складу, и Алексей увидел, как осунулось и обросло щетиной его лицо, как ввалились глаза.

— Товарищ ефрейтор! — Фёдор приложил руку к пилотке.

— Да брось, говори скорее!

— Не удалось мне фронт перейти. У немцев три линии траншей, везде техника, солдаты. Два дня высматривал, как лучше пробраться — всё впустую.

Надежда, что Фёдор доставит приказ, рухнула.

— Есть хочу — сил нет.

— Виктор, покорми человека.

— Это мы мигом.

Фёдор присел у ворот.

— А парни где? Не вижу никого.

— Похоронили сегодня. Бомба с самолёта попала, обоих наповал.

— Кто?

— Иван и Андрей.

— Жалко ребят.

Фёдор жадно ел консервы, хрустел сухарями.

— Фронт далеко?

— Километров двадцать пять. Кто их мерил, эти километры? Я же не по прямой шёл, лесами да оврагами. Скрывался, как дезертир последний, противно.