Онлайн книга «Спасение "попаданцев". Против течения Времени»
|
– И вот еще что. Мне в дом надобен ездовой или возничий – с лошадью и повозкой. Не на один раз – на постоянную работу, с жильем и харчами. Есть у кого знакомые? – Ой, батюшки! Есть! – едва не закричала Агриппина. – Племяш у меня возле торга обретается, кому что отвезти-привезти. И лошадь у него есть, и повозка. – Пусть завтра с утречка Иван его сюда привезет. Коли сговоримся, как раз Григорию бревна и привезет. Иван кивнул. – Понял. – Гриша, еще бы людей на ушкуе подменить, второй день пошел, как они там. Пошли кого-нибудь одного – да у тебя здесь только Афоня. А тех двоих сюда приведи, колодцем с тобой займутся. На ушкуе пряностей уже нет, все на лабаз к Пафнутию свезли, так что охранять надо только судно. – Сделаю. На следующий день все завертелось-закрутилось. Если бы Михаил или челядь его жили в доме постоянно, не пришлось бы решать столько дел сразу. Три дня не отпускали Михаила домашние хлопоты. Оказалось, что и сарай надо ремонтировать – крыша текла, и конюшню. Ездовой Степан, крестьянин из Подмосковья, молодой и серьезный парень, сначала выгребал из конюшни слежавшийся навоз, потом ремонтировал стойла. Затем наступила очередь менять ворота на каретном сарае, и все требовало денег и личного пригляда. Григорий с командой, так же как Иван и Степан, были мужики деревенские, топор в руках сызмальства держать умели. И в деревнях все строили сами – дома, сараи, рыли колодцы. Потому здесь, в купеческом доме, работа была им знакома, и делали они ее на совесть, тем более что Михаил оплачивал ее сразу после завершения. Следующим днем он пошел на торг. Надо было проведать Пафнутия, а то даже неудобно – бросил компаньона. К тому же за домашними хлопотами стояли расходы, и были нужны деньги. Купец встретил его как родного брата, обнял, едва не прослезился. – Доброго здоровья, Михаил. Вроде живем по соседству, а три дня не виделись. – Хлопот по дому много. Колодец обвалился, крыша у сарая потекла. Пока людей нанял, пока материалы нашел – закрутился. Ты уж прости. – Бог простит, а мне тебя прощать не за что. – Как торговля идет? – Бойко, нешто не видно? И в самом деле, к лавке все время подходили люди. – А кто у тебя торгует? – Сынок. Пафнутий наклонился к уху Михаила. – Веришь ли, первый день едва выстоял. Кашляю, чихаю, все тело чешется. Пришлось одежу стирать и самому в бане мыться. Перец проклятый везде лезет, спасу нет! Который день по мешку, а то и по два продаю. За зиму никто из купцов перец не привозил, мы первые. Очень вовремя подгадали! Глядишь – скоро все распродадим. – Славно! Пафнутий, мне бы отчет и деньги. – А как же! Обязательно! Деньги счет любят! Дух в лавке витал своеобразный – как легкий туман. И сын купца, и покупатели чихали, но терпели. Пристрастился уже народ к перцу. С ним и кушанье острее, и не портится дольше – особенно мясо и сало. Михаил достал свою восковую табличку с записями, хотя товар помнил: сорок девять мешков перца молотого, один мешок перца «горошком» и еще по мешку имбиря, шафрана, мускатного ореха и ванили. Вдвоем они пересчитали оставшиеся в лабазе мешки, и все проданные мешки Михаил умножил на розничную цену. Пафнутий следил за расчетами внимательно – купеческое дело требовало аккуратности и не любило поспешности. Михаил доверял Пафнутию, но если бы он не считал мешки и прибыль, он лишился бы уважения купца – к деньгам в купеческой среде относились серьезно. Когда суммы на бумаге и в наличии у Пафнутия сошлись, он облегченно вздохнул. Михаил отсчитал четверть выручки и рукой сдвинул деньги в сторону Пафнутия. – Забирай! Купцу очень хотелось взять, но мужик он был совестливый, нынешним торговцам не чета. – Многовато, Михаил. – Бери, уговор дороже денег. Меня за язык никто не тянул. Купец с облегчением сгреб деньги в калиту. – Знаешь, Михаил, а ведь мы расходы на покупку пряностей уже отбили. – Не может быть! Михаил посмотрел в записи. Точно! – Если так дело пойдет, я себе новое судно куплю. – Не убоишься плавать? – А как семью кормить? Я ведь другого ничего не умею. Дед мой и отец купцами были, а я сына учу, ему дело передам. Завсегда так было! У разбойника сын священником не будет! – Ладно. Сам управишься или помочь? – Товар не тяжелый, не медь и не соль – не перетрудимся. Только уж больно едучий. – Ну, тут уж ничего не поделаешь. Михаил снова окунулся в домашние дела. Дом требовал внимания, тем более что к зиме Михаил хотел привести его в полный порядок. Вот сделает он ходки две-три, пока тепло, а зимой отдыхать будет в тепле, сытости и уюте. Однако опыта поддержания большого дома, как, впрочем, и маленького, у Михаила не было. Были деньги и желание привести свою собственность в надлежащий вид. Он дал задание возничему Степану купить дров на зиму. Дом большой, на кухне даже летом плита топится, и все это требует гору дров. А еще Маша попросила купить одеяла и подушки. – Ну, это ты уж сама. Можешь вон Митяя взять или Афанасия, чтобы самой тяжести не таскать. Они тебе покажут, где торг, это недалеко. И бери самое лучшее. Держи деньги, – Михаил высыпал в ладонь девушки монеты. – Не боишься, что убегу? – неожиданно спросила Маша. – Нет. Хотела бы – давно бы сбежала, в доме охраны нет. Ты в деревне жила? Девушка кивнула. – В тепле да уюте небось не жила и разносолов-пирогов, что Агриппина готовит, не ела? – Мы небогато жили. – Маша потупилась. – Зимой реки льдом покроются – судно на прикол поставлю. Тогда можно к твоим родителям на санях съездить, погостить-повидать. – Правда? – глаза Маши заблестели. – Я тебя когда-нибудь обманывал или обижал? – Нет. – Тогда верь. – А вдруг я провинюсь нечаянно, ты осерчаешь и меня другому хозяину продашь? – А ты не шкодничай. И кроме того, я тебя у перса выкупил, чтобы на родину вернуть. Ты не рабыня, ты прислуга. – И жалованье платить будешь? – Как всем. А я разве не сказал? – Не помню. – Ну, теперь ты все знаешь. Медный пул в неделю, харчи и крыша над головой. И еще одежда. – Поверить своему счастью не могу! – Маша крутанулась на одной ноге и убежала. Иван и Степан оказались рукастыми. Они находили себе работу сами: то двери поправить, то петли поменять, то печь глиной подмазать – дымит по щелям, проклятая! А Михаил хоть и был погружен в домашние дела, но хлопоты эти были приятные, и, кроме того, не было состояния постоянной настороженности, ожидания очередной пакости от природы или недругов. Он завертелся, отъелся на домашних харчах и спохватился, когда в комнату постучался Пафнутий. |