Онлайн книга «Танкист»
|
Почти сразу загромыхали выстрелы. Стреляли немцы, стреляли наши. Три T-IV вспыхнули сразу, затем — ещё один. Дистанция до цели — полтора километра, и немецкие пушки на T-IV на такой дальности пробить броню на самоходках не могли. Но попадания по рубкам были. Броня на наших танках и самоходках была твёрдой, закалённой, и при попадании снаряда в корпус боевой машины — даже если не было сквозного пробития — давала осколки с внутренней стороны. У немецких же бронемашин броня была более вязкой из-за присадок, и вторичных осколков не давала. К тому же у немцев броня изнутри оклеивалась слоем пробкового дерева. Снаружи на броню немецких танков — особенно современных, вроде «Тигра» и «Пантеры» — наносился слой «циммерита», не дававший сработать противотанковым гранатам пехоты, поскольку он не намагничивался. Не выдержали немцы — танки попятились и скрылись за лесом. Издалека, а для непосвящённых — и вблизи — отличить новую «сотку» от СУ-85 было невозможно. А у СУ-85 и корпус броневой потоньше, и орудие послабее. Правда, была выпущена небольшая партия СУ-85М, имевшая корпус «сотки», но орудие 85-миллиметровое. Самоходки дошли до леса, из-за которого выползали, а затем скрылись немецкие танки, и нарвались на сильное сопротивление. Танки не ушли совсем, они рассредоточились, укрылись в складках местности и открыли огонь. Дистанция до них была всего 400–500 метров — на таком расстоянии преимущество более мощных пушек «соток» уже не играло решающей роли. Вспыхнула одна самоходка, остановилась другая — её покидал экипаж… По корпусу самоходки Павла раздался сильный удар. Но пожара не было, двигатель работал, самоходка шла вперёд. Павел решил, что сквозного пробития нет, и приказал по ТПУ: — Игорь, доверни влево двадцать — и остановка. Но самоходка продолжала двигаться вперёд. — Игорь, доверни и тормози! — повторил Павел приказ. В ответ — никакой реакции. Самоходка шла на танки. В этот момент закричал наводчик: — Командир, похоже, Игорь убит! Павел с командирской башенки нырнул вниз, на пол рубки. Водитель лежал на рычагах, а перед ним, в люке, зияла пробоина. — Попал, гад, в самое уязвимое место — в люк угодил! Вдвоём с наводчиком они вытащили механика-водителя в рубку. Снаряд, пробивший люк, ударил механика в грудь, и сразу — наповал. Танк или самоходка — не автомобиль, потерявший управление, он так и будет идти по прямой вперёд, ломая деревья, переваливаясь через преграды, пока не кончится топливо. Павел перелез на липкое от крови сиденье убитого водителя, потянул на себя левый рычаг, довернув самоходку, и сразу выжал оба бортовых фрикциона. Самоходка замерла. — Толик, огонь! Останавливаться можно было только на несколько секунд, неподвижная машина в бою — лёгкая мишень. Грянул выстрел. Через пробоину в люке Павел увидел, как немецкий танк окутался дымом, потом внутри него рвануло, и башня слетела в сторону. — Готов, собака! Рядом грохотали выстрелы других самоходок. Павел тронулся. С места механика-водителя обзор плохой. Он сидит низко, смотровые приборы разбиты снарядом, только и можно разглядеть что-то впереди себя через пробоину от снаряда. — Остановка! Павел остановил самоходку. Раздался очередной выстрел, и Павел сразу дал ход — стоять было нельзя. Слева мимо него на полном газу проскочила самоходка Куракина. На глазах у Павла в её направляющий каток по правому борту ударил снаряд. Гусеницу сорвало, самоходка резко повернулась на месте и замерла. По ней тут же ударил ещё один вражеский снаряд. Из откинувшихся люков стали выбираться члены экипажа. Один, едва спустившись на землю, упал; второй, по пояс выбравшись из люка, бессильно повис на нём. Павел подъехал к подбитой самоходке. — Василий, помоги! Толик, смотри за танками! Наши самоходки, стреляя с коротких остановок, прошли дальше. Павел выбрался через люк и подбежал к самоходке Куракина. Сам Куракин лежал на земле. Павел вместе с подоспевшим на помощь Василием взобрались на моторное отделение и, вытащив из люка повисшего наводчика, спустили его на землю. Затем они забрались в подбитую самоходку. Заряжающий и механик-водитель были мертвы. С их телами пришлось повозиться, прежде чем они с великим трудом вытащили их из самоходки. Всех членов экипажа уложили на моторное отделение своей самоходки — пусть медики разберутся, кто жив и только ранен, а кому помощь уже не требуется. Затем оба забрались в самоходку и, развернувшись, направились в полк. Надо было доставить раненых на полковой медицинский пункт, мёртвых похоронить, а самоходку — в ремонт. Но в первую очередь необходимо было позаботиться о раненых. Когда они сгружали их у медпункта, оба пришли в себя и стонали от боли. Штанины комбинезонов пропитались кровью. Санитары помогли занести обоих внутрь здания. Затем Павел и Василий бережно сгрузили мёртвых с моторного отсека и с трудом вытащили из рубки тело Игоря. Вроде при жизни он был щупловат и роста среднего, а показался тяжёлым. За полковым медпунктом, на танковом брезенте уже лежали тела семерых погибших самоходчиков. Рядом положили своих, стянули шлемофоны. Похороны будут, когда вернутся в полк все машины, и дай-то Бог, чтобы скорбный ряд тел на брезенте не пополнился. Машину погнали в ремонтную службу. Инженер осмотрел повреждения. — Дело плёвое. Сменим люк — и все дела. Вы не уходите. — Там, на поле боя, ещё самоходка куракинская. Повреждена, но не горела. Разбит направляющий каток, гусеница сорвана и пробитие в борт. — А экипаж? — спросил техник. — Двое наповал, двое ранены — в медпункте. — Сегодня нашим здорово досталось. Пойду, распоряжусь насчёт тягача. А на вашу машину сейчас переставят люк. — Откуда? — Вон, притащили самоходку. Весь моторный отсек вдребезги, а экипажу повезло — ни царапины. Вот с неё и снимем, всё равно на танкоремонтный завод отправлять. Василий с Анатолием забрались на моторный отсек самоходки. От мотора шло тепло, да и броня была тёплая, грела. — Не повезло Игорю! — вздохнул Василий. — Это как посмотреть! — возразил Анатолий. — Лёгкая смерть, небось и не почувствовал. Сразу наповал, не мучился. Парни скрутили самокрутки, закурили. Забравшись на моторный отсек, рядом уселся Павел. — Дайте-ка и мне… — Ты же не куришь, командир! — изумился Толик. Но сам свернул самокрутку, протянул её Павлу и поднёс зажигалку, сделанную из винтовочного патрона. |