Книга Гладиатор. Книга 1. Тевтонский Лев, страница 51 – Андрей Посняков

— Не, точно не вспомню. — Юноша отмахнулся. — Мы там много вилл пожгли.

— А это ведь земли арвернов были?

— Нет, там сеноны. Или даже эдуи. Не все племена поддерживают нас, есть и мятежники.

— А город, есть там какой-нибудь город рядом?

— Бибракте, Алезия, но это не столько города, сколько крепости.

— А сколько примерно от Алезии до Бибракте?

— Не знаю. — Юний повел плечом. — Я ведь не был ни там ни сям. Так, слышал кое-что. Миль шестьдесят — семьдесят, может, чуть больше. Короче, три дневных перехода, где-то примерно так.

Три дневных перехода — около ста километров. Но как же поточнее узнать, что там была за вилла?

— Значит, ты ту адифицию не помнишь?

— Нет. Говорю же, много их было.

Что ж, придется искать между Алезией и Бибракте. Методично обследовать каждую заброшенную усадьбу, не тысяча же их там и даже не сотня. Десятка два от силы.

О! Может, центурион что-то помнит? Он же командир, начальник, ему по должности положено знать больше всех.

— Как там ваш центурион, Марк Сульпиций?

— Собирается в Рим, — хмуро отозвался Юний. — Завтра с утра отправляется.

— В Рим?

— Да. Жаждет приобрести там какую-то важную должность. Получит, не сомневаюсь — Цезарь везде расставляет своих людей, тем более таких известных, как Марк Сульпиций Прокул. Он ведь стал очень популярен после игр на сатурналиях. Знал что делал.

— Так-та-ак… — Гладиатор задумчиво посмотрел вдаль. — А тессарий ваш, Луций, тоже в Рим едет?

— Нет, — засмеялся юноша. — Кто его туда позовет-то? Опытные воины и в легионе нужны.

Тогда вся надежда на Луция — хотя что может запомнить туповатый служака-сержант?

А впрочем, люди прежних эпох были внимательны к деталям и памятливы. Когда навигаторов и даже простых карт с компасами не существует, поневоле научишься сам ориентироваться и запоминать. Вспомнить бы подробнее, что происходило на той вилле, чтобы свидетелям было легче воссоздать в памяти остальное. Но что там случилось — да ничего! Ну, выскочил из эргастула как-то чудной галл, ну, схватили его… Эка невидаль.

А вот в той усадьбе, где ночевали в первый раз после этого — совсем другое дело! Тут и оргия, и девчонка ранила командира, а сам Виталий сорвался в побег — столько происшествий кто-нибудь да вспомнит. Отсюда и нужно плясать.

— Ладно, пойду я. — Велит запахнул плащ поплотнее. — Вечером, может, еще загляну.

— Постой… — Гладиатор придержал его. — А помнишь, я от вас чуть не убежал? Еще там всю ночь пировали, притащили пленниц…

— А-а-а! — Вспомнил наконец, вспомнил. — Девок-то на всех не хватило, и Коморий… Да-да…

— Где это было-то?

— Точно не скажу, но… — Юний задумался. — Слева от дороги между Алезией и Бибракте. Где-то на полпути.

— Но у дороги, точно?

— Что же мы, оврагами, что ли, шли бы? А ты чего спрашиваешь — память отшибло? Не помнишь, где раньше жил?

— Вроде того…

Простившись с Каллидусом, Виталий вернулся во двор — пора уже было выгонять Браста, и так мальчишка загостился.

— Эй, эй, парень! — Тевтонский Лев помахал рукой.

Парнишка обернулся — к этому времени он беседовал с Германским Ветром. Наверное, расспрашивал о совершенных на арене подвигах.

— Все, пора уже.

Кивнув собеседнику, «винный мальчик» послушно побежал к воротам. Обернулся, дожидаясь, когда отворят калитку, благодарно тряхнул головой. Тоже еще — фанат.

Вечером, когда стемнело, Тевтонский Лев, как обычно, отправился в доходный дом к Валерию. Охранники привыкли к его почти ежедневным визитам, да и ланиста данное не так давно распоряжение не отменял: Виталия пропустили беспрекословно.

Миновав расположенную на первом этаже таверну, уже заполненную шумными посетителями, Беторикс остановился у лестницы, поманил хозяйского служку Тита:

— Сбегай к Валерию, доложи. На вот.

В шустро подставленную ладонь улегся латунный дупондий.

— Слушаюсь, мой господин! Сейчас, живенько сбегаю.

Мальчишка умчался вверх по лестнице, Виталий терпеливо ждал: являться к жильцам без предварительного доклада здесь было не принято. Валерий, конечно, был человеком простым, но совершенно незачем его унижать без особой на то надобности. Да и хозяин доходного дома тоже такое своеволие не одобрил бы.

Гость ждал уже минут пять, а Тит все не возвращался. Не выдержав, Виталий выбрал подходящий момент, когда хозяин отлучился в погреб, и живо взбежал на третий этаж.

И сразу же услыхал жалобный плач, сопровождаемый характерными звуками, будто кого-то бьют.

— Куда?! — От стены отделилась чья-то тень.

Не раздумывая, гладиатор ударил на голос — попал кому-то в скулу, перепрыгнул покатившееся вниз по лестнице тело, с разбега врезал ногой по двери. Со звоном отлетел засов, створки распахнулись…

Здесь тускло горел светильник, и было хорошо видно, как трое незнакомых амбалов с явным удовольствием мутузят бедолагу ланисту, швыряя его от стены к стене. В углу, держась за щеку, тихонько хныкал Тит.

Виталий сразу же нанес удар одному, второму, пригнулся, пропуская над головой здоровущий кулак, похожий на пушечное ядро.

А вот уже сверкнул клинок!

Молодой человек тут же выбил его ногой, подхватил, отскочил в угол, как раз туда, где плакал слуга.

Озлобленные амбалы, бросив ланисту, словно пустой мешок, повернулись к незваному гостю. Один сжимал кинжал, второй — гладиус, но такой же теперь был и у Беторикса.

Третий, тот самый, что оказался без оружия, схватил за ножку изящный обеденный столик. Все трое приближались молча, с улыбками на лицах, и в их молчании таилась угроза.

Ишь ты, придурки. Столиком решили по башке долбануть? Но из него даже щита толкового не выйдет, не говоря уж о чем-то более серьезном.

Выставив вперед правую ногу, Виталий неожиданно подбросил меч и ловко его поймал.

— Я — Тевтонский Лев! Гладиатор. У вас очень немного времени, чтобы уйти отсюда живыми.

И, еще не договорив, совершил молниеносный выпад! На левой щеке одного из амбалов зазмеилась кровавая рана… Даже столом не успел прикрыться, идиот.

А клинок уже снова сверкнул, безжалостный, словно змея.

— Ну? Вы еще здесь?

Вся троица вихрем пронеслась мимо, не тратя времени даже на ругань и угрозы будущих расправ.

— Ох и вовремя же ты явился, дружище Беторикс! — Постанывая и держась за печень, ланиста подполз к ложу и уселся. — Светильники мои разбросали, твари. Столик хотели сломать.