Онлайн книга «Осквернитель»
– Нет, ничего, – втянул Дега голову в плечи. – Вот и замечательно. Что нового по убийству Живица? Хмурый молча указал на Клааса, и Эдвард Рох даже подался вперед, приметив силуэт сведенной татуировки на тыльной стороне ладони головореза. Пришлось пихнуть его в бок. – Ну? – поторопил я помощника. – Это дело рук Попрошайки, – огорошил меня тот неожиданным известием. Я озадаченно покрутил головой и потребовал: – Обоснуй. Дега сглотнул и забарабанил пальцами по кожаной обложке писарского планшета. – Надежный человек видел, как Юлиус ошивался поблизости накануне, – наконец сообщил он. – Наверное, тайно вернулся в город. – Клаас, твой информатор не мог ошибиться? – Нет. Я хмыкнул и не стал распространяться о том, что собственными руками отправил мерзкого старикашку в Бездну. Вместо этого многозначительно произнес: – Господин Юлиус сам выбрал свою судьбу. – И посмотрел на помощника. – Все ясно? – Ясно, – кивнул Клаас. – Я обо всем позабочусь! – Вот и замечательно, – улыбнулся я и хрустнул костяшками пальцев. – А теперь расскажи: что за проблемы с опиумом? Дега раскрыл планшет, отлистал нужную страницу и доложил: – Из оговоренных девятисот бочонков прибыло только шестьсот. – Дай сюда! – Я отыскал переписанные расчеты покойного Фаре и повел пальцем, производя нехитрые вычисления. – Все не так плохо, – объявил под конец. – По крайней мере проценты по банковскому займу мы покрываем. – Но сами остаемся ни с чем, – уныло произнес Дега, и физиономия его вытянулась, будто у обиженного ребенка. – Зато репутация не пострадает. Но репутация репутацией, а неприятных вопросов нашим пахартским поставщикам не избежать. Дальше ехали молча. Эдвард Рох с интересом поглядывал на Хмурого, но с расспросами не лез и лишь в порту, когда мы уже выбрались из кареты, поинтересовался: – Рон Кельми, если не ошибаюсь? Хмурый обернулся к лучнику с каменным выражением лица, лишь задергался его изуродованный шрамом уголок рта. – Расслабься, – посоветовал я головорезу и предупредил Эдварда: – А ты не начинай даже. – Не начинай – что? – уточнил Рон Кельми, бывший квартермейстер королевского военного флота, мятежник и пират. – Уже ничего, – печально вздохнул Рох, прощаясь с мечтой заполучить в свою коллекцию еще одну пронзенную гарпуном касатку. Оно и к лучшему. Я похлопал Хмурого по плечу и предупредил: – Держи ушки на макушке. – Возможны проблемы? – Не думаю, что придется прорываться с боем, но береженых Святые берегут, а небереженых бесы стерегут, – ответил я, оглядываясь по сторонам. Жизнь в порту так и кипела. Волокли короба потные грузчики, шатались без дела охранники, сновали от пирса к пирсу, от пакгауза к пакгаузу инспектора таможенного управления, скрипел такелаж, гулко разносились над водой хлопки парусов, клекотали парившие в небе чайки. Густой аромат разогретой смолы смешивался с вонью колыхавшихся на волнах у берега отбросов, но нисколько не перекрывал ее, а, наоборот, лишь усиливал. Якоб Ланц даже прикрыл нос надушенным платочком. – Куда нам? – спросил я Клааса, пониже опуская на лицо козырек матерчатой кепки. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь сообщил в Стражу или надзорную коллегию о появлении в порту Себастьяна Шило. – Сюда, – указал Дега на пузатый трехмачтовый парусник. – Идем! – заторопился я, желая побыстрее убраться с открытого пространства. Трап каракки был опущен, мы беспрепятственно миновали стоявших на карауле матросов и поднялись на палубу, а там к нам незамедлительно вышел первый помощник капитана – смуглокожий и черноволосый, наряженный в нечто напоминавшее мундир офицера королевского торгового флота. – Господа, – произнес он с заметным акцентом, – прошу следовать за мной. Капитан ожидает. Капитан ожидает? Ну-ну. Вслед за язычником мы спустились по трапу, и он распахнул дверь в удивительно просторную и светлую капитанскую каюту. Высокий потолок, удобная мебель и – никаких прорезей иллюминаторов и затхлости. Широкие окна были распахнуты настежь, воздух так и переполняли ароматы незнакомых благовоний. – Вынужден оставить вас, – улыбнулся первый помощник, указал на стол с фруктами и графинами. – Угощайтесь. – И выскользнул за дверь. Ловкач, безмятежно насвистывая, наполнил вином хрустальный бокал, подхватил из вазы персик и отошел к окну. Эдвард Рох опустился в глубокое кресло, но его невозмутимость была насквозь напускной – пальцы правой руки замерли в непосредственной близости от рукояти ботиночного ножа. Хмурый попросту встал сбоку от входной двери. – Мастер, – подступил ко мне Дега, – мы ведь не спустим язычникам такого неуважения? Сейчас они привезли шестьсот бочонков вместо девятисот, а зимой и вовсе про нас забудут! – Парень раскраснелся, до предела накрутив себя, и нервно забарабанил пальцами по обшарпанному планшету. – Треть! Они поставят треть от обещанного и на этом успокоятся? Да мы так в трубу вылетим! Неуважение? Да бесы меня задери, это самый настоящий плевок в душу! – Уймись, – оборвал я помощника. – Давай для начала выслушаем капитана, а потом уже станем рассуждать о неуважении и ответных мерах. Но если начистоту – не навались на меня столько всяких проблем, и сам бы сейчас рвал и метал. Выручки от продажи шестьсот бочонков опиума хватит лишь на возврат долгов и банковского займа, и пусть никто из партнеров и не окажется обделенным, нам самим прибыли не видать как собственных ушей. А это нехорошо. Никто не может безнаказанно запускать руку в мой карман. Как уже сказал Дега, это не простое неуважение, это самый настоящий грабеж. Я все это прекрасно понимал, но был при этом абсолютно спокоен. Когда наваливается слишком много проблем, волей-неволей начинаешь переоценивать приоритеты. Отыскать Берту, спустить под пирс Марка, избавиться с помощью болезного господина от браслета и только потом – выбить долг из нерадивого поставщика. Именно так, исключительно в такой последовательности. Вот только когда распахнулась дверь и в каюту шагнул капитан, мысли о приоритетах враз вылетели у меня из головы. – Ты?! – уставился я на высоченного широкоплечего мужчину с черными как смоль волосами и еще более темными, просто бездонными глазами. – Какого беса ты сюда заявился?! – Я тоже рад тебя видеть, Себастьян! – добродушно пророкотал Густав Сирлин, но добродушным был лишь его голос. Чернокнижник оценивающе посмотрел на безмятежно смаковавшего вино Ловкача, перевел взгляд на подобравшегося Эдварда Роха и задумчиво улыбнулся: – Вижу, ты серьезно подготовился к разговору… |