Онлайн книга «Осквернитель»
– Кожа с оливковым оттенком, черноволосая, разрез глаз – миндальный. Высокая, стройная и с крупной грудью. – Открыл глаза и спросил: – Полукровка? – Она! – подтвердил Густав и хрипло выдохнул: – Где ты ее видел? – Да ты никак на нее глаз положил? – Могильный камень я на нее положил! – рыкнул чернокнижник. – Отнесись к этому серьезней, Себастьян! Если эта тварь заполучит мою дочь и доставит ее в Пахарту, мне даже сдохнуть по-человечески не дадут! Я даже вены себе вскрыть не смогу, это ты понимаешь?! Я оглядел всех присутствующих и ухмыльнулся: – Не похоже, что кого-то здесь переполняет сочувствие к тебе. Карл Вадер отпил вина и подтвердил: – Да, да! Другим местом думать надо было! – Хватит! – не выдержал Густав, давно отвыкший от подобного обхождения. – Не играй с огнем, Себастьян! Где она? – Отправил в лечебницу Святой Милости, но это было полгода назад, – ответил я и уточнил у Хмурого: – Ее ведь так и не нашли? – Не нашли, – подтвердил головорез. Я задумчиво кивнул и попросил его: – Пошли парней в лечебницу, пусть разузнают, что и как. – Полгода назад ничего не узнали, а сейчас выстрелит? – хмыкнул Дега. Хмурый недобро глянул на моего помощника, но все же признал его правоту. – Слишком много времени прошло, – произнес головорез. – Пусть узнают, насколько серьезная была рана и кто из лекарей пахартского квартала мог взяться ее пользовать. – А потом потрясти язычников? – Хмурый какое-то время обдумывал эту идею и решил: – Может выгореть. – Аккуратней там! – взвился Дега. – Еще только новых проблем не хватало! – Сделаем без шума и пыли, – пообещал головорез. – Тогда лучше займись этим сам, – распорядился я. Хмурый вышел из каюты; Густав Сирлин вздохнул и поинтересовался, без особой, как мне показалось, надежды: – Найдет? – Найдет, – уверил я его и попросил: – Клаас, дай мне на минутку твой планшет, пожалуйста. Дега озадаченно поднялся на ноги, я взвесил в руке его увесистый планшет, а потом со всего маху врезал им помощника по лбу. Раздался звонкий щелчок, голова Клааса резко мотнулась, и он обмякшим кулем плюхнулся обратно в кресло. Пришлось даже придержать его за ворот, чтобы не скатился на пол. – Веревку, пожалуйста, – нащупав пульс, попросил я озадаченно наблюдавшего за моими действиями Густава. – Веревку, да? – задумчиво потер тот подбородок. – Паренек тебе книжку дал, ты его книжкой по башке… Хм… удавить меня вздумал? – Быстрее! – потребовал я. – Он скоро очнется, а мне не хочется снова его бить. Его голова еще понадобится. Но чернокнижник и не подумал сдвинуться с места. – Ты не мог бы заняться этим где-нибудь в другом месте? – поморщился он. – А ты не мог бы передать мне на триста бочонков опиума больше? – И не совать свой отросток куда не следует пятнадцать лет назад? – вновь не удержался от подначки Карл Вадер. – Довольно! – рыкнул на него Густав, выглянул в коридор и скороговоркой произнес что-то по-пахартски. Вскоре в каюту заскочил босой, загорелый до черноты матрос и сноровисто примотал руки и ноги моего помощника к массивному креслу. После он с усилием затянул узлы и молча выбежал за дверь. – Может, уже объяснишь нам, что здесь происходит? – потребовал тогда Сирлин объяснений. – Видишь ли, Густав, не у тебя одного проблемы, – ответил я. – Мне тоже с кое-какими неприятностями разобраться надо. – Просто клуб прокаженных какой-то, – хохотнул Ловкач. – Точнее не скажешь. – Я вырвал из планшета два исписанных убористым почерком листа и протянул его мошеннику: – Якоб, вот список покупателей нашего опиума, займись. – А транспорт? – Дега должен был договориться насчет подвод, потолкуй с бригадиром грузчиков. С таможенниками и портовым начальством все уже решено. – Клаас, так понимаю, от дел отошел? – Да, опиум теперь на тебе. – Вот порадовал так порадовал! – вздохнул Якоб, спрятал свернутые листы в карман и спросил чернокнижника: – Когда сможете начать разгрузку? – Да хоть прямо сейчас. – Дайте мне четверть часа, – решил мошенник, но, прежде чем успел покинуть каюту, я окликнул его: – Якоб! – Да, Себастьян? – Надеюсь на твое благоразумие. – Полагаешь, на мою честность надежды мало? – На твою честность надежды нет вовсе. – Не беспокойся, – ухмыльнулся Ловкач и кивком указал на примотанного к креслу Клааса. – Мне вовсе не светит оказаться на его месте. – Это и называется благоразумие. – Нет, такой расклад определенно не для меня, – отшутился Якоб и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Что ж, одной головной болью меньше. Жаль, не самой главной. – И что дальше? – поинтересовался Густав Сирлин, не скрывая раздражения. – А сам как думаешь? – хмыкнул я, склонился над помощником и похлопал его по щекам. Ресницы Клааса затрепетали, он встрепенулся, попробовал вскочить на ноги, но не сумел и в ужасе уставился на меня: – Себастьян! Мастер! Что происходит?! – Это ты мне скажи, что происходит, – попросил я. – Поведай, что именно побудило тебя ступить на скользкую дорожку предательства. – И уж тут мне не удалось удержаться от злого смешка: – Не слишком много пафоса, как ты считаешь? – Нет, – мотнул головой парень, с некоторой задержкой осмыслил услышанное и поспешил оправдаться: – Я никогда не сделал бы такого, мастер! Я предан вам как никто другой! – Предан… – Я произнес это слово, будто пробуя его на вкус. – Предан, да. Только не ты, а я. Я предан тобой, Дега. – Это ошибка! Я никогда бы вас не предал! – зачастил Клаас. – Это какая-то ошибка! Меня оклеветали! – Оклеветали в чем? – Не знаю! Но, если вы говорите… Густав Сирлин тяжело вздохнул и предложил: – Себастьян, быть может, мы пропустим вступление и сразу перейдем к делу? Обычно это здорово экономит время. – Пожалуй, так и поступим. – Я выпрямился, обошел кресло и встал у помощника за спиной. – Не буду утомлять всех долгими рассуждениями, скажу лишь, что с Васкесом ты связался зря. Это здорово ограничило круг подозреваемых. Ну а попытка повесить убийство Живица на Попрошайку – и вовсе верх нелепости. – Это был Юлиус! – взвыл Дега. – Всеми Святыми клянусь, это он! |