Онлайн книга «Отряд тайных дел. Книга 3. Московский упырь»
|
– Здрав будь, милостивец Тимофей Акундинович. – Здоровались уже с утра, вьюнош. – Тимофей хохотнул, подозвал сбитенщика: – А ну, налей-ко на всех сбитню! Напились, вернули сбитенщику стаканы. – Батюшка, можно мы с Федоткой вдоль реки по бережку прогуляемся? – Вдоль реки? – Кузнец призадумался, сдвинул на затылок шапку, потом махнул рукой. – А, идите. Только к вечерне не опоздайте. И это… через кострища не прыгайте. – Да уж не будем! Схватив замешкавшегося юношу за руку, Марья живо утянула его в толпу – батюшка-то ведь мог и передумать, сказать – иди-ко, дщерь, в терем. А что в тереме-то делать в этакий погожий денек?! Сентябрь месяц уже, а солнышко все по-летнему светит, и трава зелена, и небо сине, а на березках, что росли вдоль реки, лишь кое-где блестели золотистые пряди. Славный денек. И в самом деле, славный. Немного задержавшись у скоморохов – посмотрели на представление кукольников, – Марья с Федоткой прикупили у разносчика каленых орешков и спустились вниз, к реке. За спиной высились зубчатые стены Кремля, соборы и золотой купол Ивана Великого, впереди, за неширокой рекою, виднелись избы Замоскворечья. Народу на берегу было много – праздник, – пели песни, бегали друг за дружкой, веселились. Радостно было кругом, так и хотелось во весь голос крикнуть: да здравствует царь Борис Федорович! И все ж неспокойно было на Москве, неспокойно. И глад и мор еще были памятны, еще не насытился город, и по ночам, как и прежде, шалили на улицах лихие воровские ватаги. – Людно как… – Федотка распахнул кафтан. – И жарко. Слушай, а давай рванем к Чертолью! – К Чертолью? А не далеко ли? – Так на лодке ж! – юноша кивнул на середину реки. – Эвон, люди катаются, а мы чем хуже? – На лодке… Предложение казалось заманчивым – покататься на лодочке в жаркий день, чего уж лучше? И вправду – во-он народу сколько каталось, ужо наживутся сей день лодочники. Марьюшка подошла к реке, обернулась: – Батюшка сказывал, чтоб к вечерне не опоздали. – Да до вечерни еще у-у-у сколько! – усмехнулся Федотка. Один из лодочников – шустрый молодой парень с рыжими непокорными вихрами – ходко причал к мосткам: – Покатаемся, краса-девица? – Покатаемся, – кивнув, Федотка решительно взял девушку за руку. – До Чертолья сколь стоит? – Да недорого. Туда и обратно – с «полпирога». – Держи, – Федотка помог Марьюшке перебраться в лодку, уселся сам и протянул рыжему парню мелкую медную монетину, с ноготь – «мортку» или «полполпирога». – Ведь на «полпирога» договаривались, – обиженно протянул лодочник. – Так это задаток, остальное потом… – юноша улыбнулся. – Ты нас там подожди, а мы погуляем. Два «полпирога» заработаешь. Ладно? – Ну что с вами поделаешь? Ладно. – Рыжий взялся за весла и, ловко выгребя на середину реки, повернул лодку направо, к Чертолью. Называемый таким образом райончик располагался на самом западе Москвы, у ручья, прозванного Черторыем за свой неукротимый нрав и многочисленные колдобины и грязь вокруг. Там и летом-то было сложно проехать, а в иные времена – осенью и ранней весной – в чертольских лужах запросто мог утонуть и всадник с конем, – по крайней мере, именно такие ходили слухи, а уж всем ясно, что дыма без огня не бывает. Ласковое солнышко отражалось в голубых водах реки, и теплый ветерок приносил воспоминания о прошедшем лете. Федотка украдкой посмотрелся в воду, пригладил пятернею волосы… – Красивый, красивый, – к смущенью парня обернулась Марья. Сунула руку за пояс. – На-ко! – протянула Федотке резной гребень из рыбьего зуба. Да такой дивный, узорчатый, в виде чудных цветов и белошерстного северного медведя – ошкуя, державшего в лапах небольшой топорик. – Это ты… мне?! – Юноша не поверил своим глазам, до того обрадовался. – Тебе, тебе, – улыбнулась Марья. – Поди, будет теперь, чем кудри чесать! – Вот не ждал! – Что, угодила с подарком-то? – Еще бы… – Федотка вдруг почему-то покраснел, улыбнулся. – Благодарствую, Марьюшка. – Федор Ерпыхай резал, из новгородских, – словно бы между прочим, девчонка назвала имя модного (и очень недешевого) резчика. – Красивый гребень. На всей Москве у тебя одного такой. Юноша даже не нашелся, что сказать, порывисто схватил девчонку за руку, наверное, обнял бы, поцеловал, да вот застеснялся лодочника. А тот – рыжая бестия – нахально присвистнул: – Да уж, баской гребешок! Как будто его кто-то спрашивал! Федотка недовольно обернулся: – А ты давай, греби уже к берегу – эвон, скоро и за город выплывем. – Как скажешь, господине. Повернув по плавной дуге, лодка мягко ткнулась носом в болотистый, заросший густыми кустами берег. Рядом виднелись накрытые рогожками стога, а за ними – курные, крытые соломою избы, каменная церковь и – уже ближе к Белому городу – чьи-то хоромы. Выпрыгнув на берег, Федотка протянул руку девушке. – Ну и грязища! – осмотревшись, фыркнула Марья. – И зачем только мы сюда приплыли? Юноша улыбнулся: – Так ведь в грязищу-то мы не пойдем. Вдоль берега немножко погуляем – и в обрат. Смотри, красиво-то как! Березки, луга, стога… – «Луга, стога», – придерживая летник передразнила девушка. – Тебе-то хорошо – кафтан короток, а я? Весь саян тут изгваздаю… И летник. Федотка вмиг взбежал к лугу, обернулся: – Давай сюда! Тут сухо совсем. На лугу и впрямь было сухо, и Марьюшка даже прошлась немного к оврагу, тем более что троюродный братец вовсю развлекал ее разными историями, самолично вычитанными в разного рода книжках, начиная от «Азбуковника» и заканчивая скабрезным «Сказанием о звере Китоврасе». Скабрезного, правда, юноша не рассказывал, стеснялся. А жаль… Кто-то из подружек как-то предлагал сию книжицу Марьюшке, почитать, да та отказалась, хоть и любопытно было – страсть. Вдруг да батюшке на глаза «Сказание» сие скабрезное попадется? Сказав пару слов о «Китоврасе», Федотка перешел на «Четьи-минеи». – Вот, сказывают, жил когда-то в давние римские времена один святой, Андрей Столпник… Историю эту Марьюшка знала и без того – правда, святого там звали как-то по-иному, но не суть, все равно, прости Господи, скучища и тощища смертная, лучше б уж о Китоврасе говорил… Девушка так бы и сказала, да тоже постеснялась. Ну его… Не к лицу приличным девицам про такие книжки спрашивать. – На службишку скоро поступаю, – закончив с литературными примерами, вдруг с гордостью поведал Федотка. – На службу?! – девушка ахнула. – Вот с этого и надобно было начинать. Ну-ка, ну-ка, сказывай поподробнее! |