Онлайн книга «Ратник. Меч времен»
Было уже часа четыре или все пять, вечерело, и рыжее солнце медленно клонилось к озеру. Хорошо было кругом — тихо, безветренно. Михаил пошевелился — что-то не очень ему нравилась эта тишина — и желтый кленовый лист мягко спланировал ему на плечо. — А красиво тут, — мечтательно заметил сержант. — Закатиться бы на недельку — с ружьецом, с сетками, с водкой. — Девок еще забыл, — ухмыльнулся Миша. — Как же без них-то? — Да, без них никак. — Тсс! Кажется, дверь хлопнула. Оба настороженно прислушались, вглядываясь в домики базы… из-за сарая вдруг показался Василий, посмотрел на холм, махнул рукой, свистнул: — Эй, где вы там? Выходите. — Это он нам, что ли? — удивился Серега. Михаил пожал плечами: — Наверное, нам. Кому же еще? Переглянувшись, молодые люди выбрались из кустов и — прямо по лугу — зашагали к базе. Дожидаясь их, Веселый Ганс неспешно закурил, с деланным безразличием пуская в воздух голубоватые круги дыма. — Нет никого, — сплюнув, хмуро пояснил опер. — Опоздали! — А через озеро не переправлялись, — сержант покачал головой. — Наверное, тут еще одна дорога есть… ну, к шоссе. Не в лес же поперли! — Да есть дорога, — присев на крыльцо, Василий достал карту. — Вон… до Харагл-озера, там деревня… автобус ходит. — Автобус… — хмыкнул Сергей. — Что же они, на рейсовом, что ли, поедут? — На своем! — опер явно заволновался. — Вот, смотрите — дорога. Конечно, не проезжая, но, худо-бедно, а пешком можно пройти. Сколько тут до грунтовки? Километров семь… ну, пусть — десять. Даже если не очень спешить — максимум часа три ходу. А на шоссе, думаю, их и автобус ждет. Вот что, Серый! — Василий жестко взглянул на сержанта. — Давай-ка, дуй обратно, в машину — и наперерез. Встанешь там на шоссе — в случае чего, бей по колесам, смотри только не промахнись. — Обижаете, товарищ капитан, — азартно хохотнул сержант. — Мишу с собой возьми… — Э, нет! — Михаил замахал руками. — Я, Василий, лучше с тобой… Места здесь глухие, лишний человек — не помеха. А что случись? Тут даже и не позвонить — связи нет никакой. Да и места эти я более-менее знаю. Тут Миша если и лукавил, так самую малость — местность он и в самом деле знал. Здешнюю. Ту, которая была в тринадцатом веке. Впрочем, с тех пор здесь мало что изменилось. — Ладно, черт с тобой, — опер кивнул. — Давай, Сережа, с Богом. — И вам удачи! — сержант быстро побежал вниз, к лодке. — На турбазе там кого-нибудь помочь попроси… Думаю, не откажут. Прогрохотав берцами по мосткам, милиционер спрыгнул в лодку и шустро погреб к базе. — Пора и нам, — убрав карту в карман, Веселый Ганс поднялся со ступенек. Миша тряхнул головой — пора. Лесную дорожку долго искать не пришлось, приятели просто прошлись вдоль заброшенной деревни, мимо покосившись, с пустыми глазницами окон, изб — так к дороге и вышли. — Смотри-ка, когда-то и клуб тут был, — опер кивнул на приземистое, с деревянным портиком, здание. — Танцы-шманцы, кино…. — Да, кипела когда-то жизнь, — невесело усмехнулся Миша. — Вон, и столбы остались — электричество… радио, телефон. — Телевизоры… — Не, думаю, до телевизоров эта деревня не дожила. Наверное, уже к семидесятым в ней никого не было… Тут много таких селищ. — Все перестройка… — Нет, перестройка тут ни при чем. Говорю ж тебе — семидесятые. Сначала Хрущев — агрогорода — в поселки крестьян сгоняли, на центральные усадьбы, потом — Брежнев — «указ о бесперспективных деревнях». Так вот и сгубили. — Гады! — Не совсем. Тут объективный процесс — урбанизация называется. Думаешь, легко в деревне жить? Тут не город, все время вкалывать нужно, это кроме колхоза: дрова, огороды, скот… А когда еще клуб закрывают, да школу… да детского садика нет… Ну, куда людям деваться? — Конечно, в город. — Вот и я о том. Заводы работали, жилье строили — чего не жить? Так, за разговором, и не заметили, как прошли километра три, и резко остановились, увидев за деревьями свинцовый блеск озера. Озеро, лес, заросшая пожухлой осенней травою дорога, больше напоминавшая просеку. И тишина кругом, только дятел неутомимо стучит да где-то далеко — но слышно — кукует кукушка. И никого. Михаил почесал затылок: — Да где же они все есть-то? И где грунтовка? — Погоди… — Василий развернул карту. — Ага… Это не то озеро. Это — Гагарье. Еще и полпути не прошли. Возвращенец из прошлого — так он теперь сам себя называл — внимательно осмотрелся вокруг… показалось вдруг, что желтые кусты, что у самой воды, чуть шевельнулись. А ветра, между прочим, не было. — Слышь, Вася… — Михаил понизил голос до шепота. — Кажется, там, у озера, кто-то есть. Ну, такое ощущение — будто смотрит кто. — Ага. — Опер прищурился. — Точно. Прячется за кустом какой-то черт. Причем — не очень-то и умело прячется. А зачем доброму человеку скрываться? — Думаешь — бандит? — Все может быть… Притомились, выставили часового. Как бы знак не подал, — Веселый Ганс задумчиво поджал губы. — Вот что, будем себя вести, как будто мы обычные рыбаки… пришли вот, к озеру, что в этом подозрительного? Сейчас ближе подойдем, взглянем… Эх, мы в такие шагали дали, что не очень-то и дойдешь! Миша подхватил и, гнусаво коверкая песню, оба свернули к озерку. Подошли к самой воде, умылись… — Не, сетки лучше не здесь ставить, — подмигнув, громко заявил Василий. — Лучше — там! Пойду-ка, посмотрю дно. Сказал — и быстро пошел к кустам. Оп-па! Дернулись ветки… И выскочил из кустов… босоногий пацан… бросился бежать, да неудачно, споткнулся… Тут его опер и схватил за руку, да и Михаил подбежал. — Ты что ж это, парень, от добрых людей бегаешь? Мокрый мальчишка дернулся, затравленно сверкая светлыми из-под соломенных спутанных волос глазами… — Ты кто такой, парень? Ну, отвечай! — Трофиме язм… — испуганно отозвался парнишка. — Новгородции мы… Миша вздрогнул: — Трофим? Новгородец? И тут же вспомнился Федоровский вымол, «водяники», пропавшие с усадьбы тысяцкого Якуна отроки — Трофим и Якся. — Трофим… Не на тысяцкого усадьбе живаху? — Там… Господи… А я ж тебя вспомнил, мил человече! Ты — Мисаил? — Парнишка не менее удивленно хлопнул ресницами. — Мисаиле… На усадьбе жил. Молодого Сбыслава Якунович — друже… Господи… Или ты — оборотень? Чур меня, чур… |