Онлайн книга «Ратник. Крестоносец»
— Это верно. Ну, бывай, командир… Карякин выбросил окурок в лужу и полез в кабину. Загудел двигатель, тяжелая машина тронулась, спустилась под горку… Михаил видел, как, выбравшись на шоссе, «Урал» резко прибавил скорость — что и понятно: сделка. Сколько рейсов сделаешь, столько и получишь. — Собьют они когда-нить кого-нить! От, Христом-богом клянуся — собьют! Ишь, как носятся — словно черти угорелые. — Это точно! Ратников обернулся, увидев подошедшего старичка, бывшего лесника, а ныне пенсионера, Пантелеича, сухонького, седого, но еще вполне бодрого — вон, и сейчас шагал с ружьишком, хотя… сезон охоты уже что, открыт? Ах — Миша поморщился — не его это дело! Старик проводил удалявшийся лесовоз долгим взглядом: — Случай, не Колька Карякин за рулем? — Он. — Двух горелухинских третьего дня в клубе уделал… На танцах, Генка Горелухин видал — как раз проходил мимо клуба. Он так-то нелюдим, Генка-то… Участковый приезжал — разбираться. — Разобрался? — А, — Пантелеич махнул рукой. — Никто ничего не видал, никто ничего не хочет. Но колеса ему проткнут — вот, Христом-Богом клянуся — проткнут! Михаил лишь усмехнулся — кто бы сомневался? — Слышь, Миша, а ты не в поселок? — Не, на Усадьбу — домой. — Жаль, жаль… думал — может, подвез бы? Ну, раз так, пешком доберусь… Хо! Людей седни странных видал… аккурат у Черной, на бережку — в одежке старинной, ну, знаешь, как в кино показывают, некоторые даж — с мечами! Слыхал, в городах-от, клубы такие есть. Как их зовут-то? — Реконструкторы, Пантелеич… Тут ведь Чудское рядом… Наверное, чего задумали изобразить, — Миша улыбнулся. — Хотя Ледовое побоище вряд ли у них выйдет. По причине полного отсутствия льда, потому как — лето красное стоит. А где ты, говоришь, их видел? — Да у Черной речки. Ну, там недалеко к Красной Горке повертка… где черника… Черт! Аристаршка Брыкин, бригадир бывший, уже, верно, все ягоды там обрал. А не он — так Горелухин, уж тот-то все места знает. — А, — Михаил улыбнулся. — И я знаю. Съездить, что ли, проведать? Может, кто знакомый? Ратников и сам когда-то, когда еще жил в Питере, занимался исторической реконструкцией и тамошнюю тусовку знал. Впрочем, эти-то вполне могли оказаться и местными… А действительно — съездить, что ли? Нет, сначала — домой, Маша, поди, заждалась… — Ну, ладно, пойду я, — Пантелеич протянул Ратникову руку. — Слышь, Миша, ты когда за товаром поедешь? Михаил пожал плечами: — Да ездил уже. Теперь в августе только. — Жаль, жаль… Мне б кабель для телевизора, а то старуха совсем заела — сделай да сделай… Мне-то он ни на хрен собачий не нужен, телевизор этот, а вот ей охота — «кармелит» всяких смотреть. — Тебе кабеля-то много надо? — Да метров пять… А что есть, что ли? — Так загляни в магазин, там отрезки должны оставаться. У продавщиц спроси — уж всяко еще не продали. — Ладно, — Пантелеич обрадованно затряс головой. — Спрошу! Спасибо, Миша, обнадежил… Ну, пойду… — Добрый путь, — Михаил улыбнулся. — Супруге привет. — Передам ужо… Места вокруг расстилались красивейшие — зеленое изумрудье лесов с синими прожилками ручьев и речушек, прозрачные зеркала озер, желто-розовые — от лютиков и клевера — луга, воздух — прозрачный, тянучий, сладкий… И тишина вокруг! Ну, не считая пилорам и лесовозов… Миша все же решил навестить реконструкторов, тем более тут и ехать-то всего ничего, а потому остановил машину, не заезжая во двор. Проходя воротами, окинул хозяйским глазом высокий, недавно слаженный забор, огород, сараи… — Мисаиле!!! — оторвавшись от грядок, кинулась навстречу Марьюшка — милое зеленоглазое чудо в подоткнутой длинной юбке (коротких, как и, упаси Боже, джинсов или там шортиков, девушка не носила принципиально… может быть, пока?). — Мисаил… любый мой… Приехал! Михаил обнял девушку, прижал к себе и не говорил покуда ни слова, чувствуя, что соскучился, сильно соскучился, хотя и времени-то прошло мало… день всего, сутки — съездил в поселок, да там и заночевал, решая возникшие проблемы с лицензией. Ах, как радовалась Марьюшка! Целуя девушку в губы, Миша подхватил ее на руки, закружил… расстегнул блузку… Никакого белья Марьюшка не носила — еще не привыкла — под блузкой и юбкой ничего не было… Михаил поцеловал девушку в грудь, поласкал языком, чувствуя, как быстро твердеют соски… — Ах… — прикрыв глаза, томно застонала Марьюшка. — Ах, любый… Они повалились в траву, и белый пух одуванчиков, сверкая, взлетел к солнцу… — Ты такая у меня загорелая! — восхищенно, будто впервые, Миша смотрел на любимую, гладил ее по плечам и бедрам, Марьюшка смущалась, потом вдруг прижалась крепко-крепко, всем телом… — Прямо статуя бронзовая. Небось, на реку купаться бегаешь, когда меня нет? — Бегаю, — улыбнулась девушка. — Хорошо ведь! — Так вот прямо, голой… — Так ведь тут нет никого? Или… — Бегай-бегай, душа моя, — Михаил ласково похлопал Машу по ягодицам — тугим и упругим, чувствуя, как вновь нарастает желание… — Бегай! Их утехи прервал вдруг треск мотоцикла — такой громкий, что слыхать было еще издалека, от повертки. Миша поцеловал Марьюшку в губы… — Черт, принесло кого-то… — Не говори так! — девушка засмеялась. — Гость в дом — счастье в дом, ведь верно? — Верно, верно, — Михаил кивал, быстро одеваясь. — А ну-ка, глянем, что там за счастье? Темно-голубой «Восход-2М» — насколько помнил Ратников, именно так именовалось сие восстановленное двухколесное чудо — выскочил из-за леса на ведущую к Усадьбе повертку и теперь быстро приближался, грохоча, словно немецкий танк. Миша присмотрелся, опершись на ограду. За рулем сидел щуплый пацан, то ли поселковый, то ли дачник, черт его знает, с копной светлых, растрепавшихся от ветра — какой, к черту, шлем? — волос и в обрезанных до колен джинсах, за ним виднелся и пассажир — ухмыляющийся и чем-то неуловимо похожий на самого Ратникова — тоже темноволосый, только без бороды, да и глаза не синие, а карие. Неужели? Господи — вот уж действительно радость, права оказалась Марьюшка! Гость в дом — радость в дом! — Здорово, лесной житель! — слезая с сиденья, пассажир скинул с плеч рюкзак. — Здорово, Веселый Ганс! Друзья обнялись. — Ну, давай, давай, заходи… — Ратников радостно похлопывал приятеля по плечу — и в самом деле, не так уж и часто на Усадьбе бывали гости. — Сейчас посидим, отдохнешь с дороги, я пока баньку сварганю… |