Онлайн книга «Русич. Шпион Тамерлана»
|
– Может быть, и она, – неопределенно пожал плечами Иван. – Какая разница? А ну-ка, иди сюда… – Он медленно провел рукою по спине женщины, стараясь увести разговор. – Ты стройная, словно лебедь. И так молода… – К сожалению, я уже не так молода, – томно опустив ресницы, прошептала Руфина. – А что тебе еще говорила обо мне Анфиска? – Да ничего больше, – отмахнулся Иван. – Она вообще молчит почти что все время. Я сначала думал – немая. – Немая? – задумчиво переспросила боярыня. – Немая… Какая хорошая мысль. Светившее с утра еще солнце к полудню спряталось за черную, затянувшую все небо тучу. Пошел снег, тяжелый и вовсе не мокрый, зимний. Быстро покрылись белым крыши, засеребрились от налипшего снега деревья, а почерневшие было сугробы воспрянули вновь с новой силой. Вчера прошло Вербное воскресенье, и сломанные, с большими мохнатыми почками веточки верб повсеместно валялись в дорожной грязи, словно бы подернутые белым холодным покрывалом. – Ну и погодка, – выйдя во двор, поежился Авдотий. Сходил к уборной, а когда возвращался обратно в избу, услыхал вдруг чей-то зов. Поднявшись на крыльцо, завертел головой: точно! Звали его. Какой-то парень в нагольном полушубке и треухе стоял за плетнем, прищурив узковатые глаза. – Тебя зову, дядько, – помахал рукой он. – Чего надобно? – неласково отозвался скоморох. – Поклон тебе от Мефодия-старца, – вытерев под широким носом соплю, прогнусавил парень. Авдотий усмехнулся. Мефодия он, как и Селуян, и все прочие, знал более чем хорошо. Еще бы не знать! Самый главный тать в Занеглименье! Старец, мать его… Однако человек важный, ссориться с ним – себе дороже. Потом найдут с шилом в сердце, не посмотрят и на руки-клешни. – И чего от меня Мефодию надобно? – подойдя ближе к плетню, тихо поинтересовался Авдотий. – А он сам спросит, – пожал плечами парень. – Мне только позвать велено. В Кузюма-дедки корчму, знаешь где? – Да уж знаю, – махнул рукой Авдотий. – Посейчас вот, полушубок накину. – Накинь, подожду, – воровской посланец согласно кивнул. – Только ты это… Мефодий просил, чтоб не болтал своим… Сам знаешь, мало ли что. Не любит он лишних. – Знаю, что не любит. Ну жди, я быстро. Войдя в горницу, Авдотий потянулся к висевшему у печи полушубку. – К вдовице одной подрядился поколоть дровишек, – обернувшись, пояснил он. Селуян с Ипатычем переглянулись и дружно захохотали. – Один ко вдовице, второй… – сквозь смех вымолвил Селуян. – Может, и тебе, дед, вдовицу сыскать? – Типун тебе, охальник! – рассердился Ипатыч, не любивший скабрезных речей, особливо в пост. – Эко, додумался же! – Ладно, шутю я… – Шутит он, видали… Авдотий, мимо Торгу пойдешь, загляни к Онкудину-деревщику. Иванко с утра еще за березой отправился – с тех пор ни слуху, ни духу. За смертию только посылать парня. Может, зашел к кому, аль с Онкудином языками сцепились, оба ужо поговорить любят. Спытаешь? – Спытаю, – надевая шапку, кивнул Авдотий. – Ужо, возвернусь вскорости. Прогрохотав сапогами по узким ступенькам крыльца, он оглянулся и быстро направился к дожидавшемуся в отдалении посланцу. – Не устал ждать-то, паря? – Я-то не устал, – хохотнул тот. – А вот как Мефодий – не знаю. Все так же шел снег, валил непроглядными хлопьями, прохожие, ругаясь и меся дорожную грязь, пробирались к церкви. Когда вышли к Неглинной, Авдотий придержал парня: – Постой-ка, посейчас… есть тут одно дельце. – Так бы быстрей, дядько! – Да быстро… Скоморох исчез между заборами и, ловко перепрыгнув низкий плетень, постучал в дверь низкой, вросшей по самую крышу избы, больше напоминавшей большой сугроб или медвежью берлогу: – Открывая, Онкудине! То я, Авдотий. Заскрипев, дверь отворилась, впустив гостя в небольшую, пропахшую дымом горницу. У очага с расползающимся по стенам дымом сидел сам хозяин – деревщик Онкудин – с какой-то деревиной в руках, а рядом с ним, на лавке, уютно устроились двое – пропавший отрок Иванко и неизвестная, вполне приятная на вид дева, курносая и круглощекая, с длинной белобрысой косою. – То Анфиска, дядько Авдотий, – кивнув на нее, смущенно пояснил отрок. – Дева. – Вижу, что дева, – хохотнул скоморох. – Ипатыч тебе совсем уж заждался, паря! За смертью, говорит, только и посылать. – Ой! – спохватился Иванко, – А что уж, полдень? – Полдень? – Авдотий засмеялся в голос. – Да уж, почитай, к вечерне народ идет! Иванко хлопнул ладонями по коленкам: – К вечерне! А вроде только пришли, верно, дядько Онкудин? Онкудин надрывно закашлял, отпивая из большой крынки. Взглянул на скомороха: – Глотнешь сбитню, Авдоша? – Некогда, – отмахнулся тот. – По делам своим поспешаю. А к тебе Ипатыч просил заглянуть – поискать вон этого чертяку. – Да я не… – Иди, иди, да побыстрее. – Ой, и мне бы поспешать надо, – озаботилась и дева, Анфиска. – Проводишь, Иванко? – Угу… – Побыстрей провожайтеся, – уходя, посоветовал скоморох. – Ужо, дедко хорошую вицу для тебя приготовит. – То дядько Авдотий, скоморох, у Ипатыча живет с ватажниками, – выйдя на улицу, показал на уходившего Иванко. – Знаешь, как он на бубне играет? Ты не смотри, что руки у него ровно клещи. Заслушаешься! – Быстро поспешает куда-то, – посмотрев в спину удаляющемуся скомороху, заметила девушка. – И парень с ним какой-то. – Да… Парень? – Иванко вдруг резко остановился и, вздрогнув, пожал плечами. – Кажется, что ли? Да нет, вроде бы тот… Или – не тот? Эх, посмотреть бы надо. – Чего ты там все бормочешь? – Вот что, Анфиска, – отрок серьезно взглянул на девчонку, – до реки тебя провожу, а дале уж ступай одна. Дойдешь? – Да пожалуй. – Анфиска обиженно поджала губы. – Не очень-то и надобно провожатых, подумаешь. – Вот и ладненько, – не слушая ее, прошептал Иванко. – Вот и поглядим, тот аль не тот. И что у него за дела с Авдотием? Проводив погрустневшую девчонку до реки, отрок обернулся – ага, маячили еще в конце улицы две смутные, почти скрытые падающим снегом тени. Маячили, маячили – да вдруг исчезли. Свернули – догадался Иванко. В корчму старого препохабника Кузюма. Вообще-то жуткое воровское место. Отрок поежился: идти или ну его? Нет, надо все ж таки дойти, глянуть, убедиться. Эвон, сколь серебра утащила в тот раз эта воровская харя! Вот назад возвернуть бы. Вызнать все. Потом бежать к дедке, Селуяна позвать, дядько Иван уже бы должен тоже явиться, да и Авдотий, ежели что, поможет. Скрутим шпыня – а ну, гад, признавайся, куда дел хищенное тобой серебришко? |