Онлайн книга «Русич. Молния Баязида»
– Ожерелье тоже снимай, – раздеваясь, махнул рукой Раничев. Послушно сняв ожерелье, девушка обняла его за плечи, повалила в цветы – ромашки, васильки, одуванчики… – Эх ты ж, люба! – лаская боярышню, Раничев покрыл жаркими поцелуями все ее тело. Евдокся застонала и изогнулась… – Как мне хорошо с тобою, Иване! – Как здорово, что мы вместе… У Ивана вдруг возникло стойкое ощущение того, что за ними подсматривают. Хотя вокруг не было никого. Может быть, прятались в кустах, в овраге? Обнаженная Евдокся вытянулась на траве: – У нас же должна скоро быть свадьба, помнишь? – Конечно, – Раничев ласково погладил ее по груди. – Обязательно будет. – И я рожу тебе сына. Нет, трех сыновей. Наследников. Иван улегся рядом с любимой. Громко урча мотором, над головой пролетел самолет. Маленький такой кукурузник-биплан, кажется, Ан-2. Надо же, они еще летают. – Ну, хватит лежать, – проводив самолет взглядом, Раничев потянулся за саблей. – Что это было? – прижавшись к нему, с испугом спросила боярышня. – Змей Горыныч, – пошутил Иван. – На Киев полетел. Страшно? – Не очень, – с улыбкой призналась Евдокся. – Ведь я же с тобой! – И правильно. Нечего бояться всякую нечисть, – Раничев вдруг по привычке перекрестился и конфузливо скривился – надобно бы отвыкать. Боярышня тоже перекрестилась и вдруг фыркнула: – Что-то есть хочется. А ты саблю зачем взял? От Горыныча защищаться? – Ну да… Хохотнув, Раничев поднял валяющуюся в траве девичью одежду, взмахнул саблей: – Вот тебе шортики, вот – рубашка… Одевайся. Пожав плечами, боярышня натянула обрезанную одежку… Осмотрев себя, сконфузилась: – Срам-то какой, прости Господи! Иван, взглянув на нее, усмехнулся: – Очень даже сексуально смотришься. Да ты халат-то не запахивай, завяжи узлом над пупком. Да не так… Эх, иди сюда, горе мое. Одев Евдоксю, занялся своим гардеробом – штаны не стал обрезать – заправленные в сапоги, они и так не вызывали особых подозрений – ну, дачник, охотник или рыбак. Вот халат, конечно, был вызывающ – уж сверкал, прямо переливался а ля Гарун аль-Рашид. Туника тоже яркая – золотистого шелка. Впрочем, обрезать рукава – сойдет. Этакий хиппи. – Ну что? – закопав на склоне оврага саблю и ожерелье, Иван оглянулся на девушку. – Вот теперь, в путь! До города доберемся, а там… – А мне что же, так и идти босиком? – Уж потерпи, милая. Чеботы твои с шортами вовсе не смотрятся. Да, думаю, до дороги недалеко. Спустимся к реке, там, думаю, мост или брод. И еще вот что… Что бы ты ни увидела – не удивляйся и не пугайся. Поверь, ничего нам тут не угрожает, поняла? – Поняла, – Евдокся вздохнула и провела рукою по бедрам. – Вот уж не думала, что в твоей вотчине женщинам полагается ходить голыми. Раничев только рассмеялся в ответ. * * * Вдоль оврага, к реке, тянулась тропинка, пройдя по которой, Иван и Евдокся вышли к излучине реки, покрытой коричневато-желтым песком пляжа. На песке в строгом порядке была сложена одежка, рядом с которой расставлены детские тапочки – пар двадцать, – обладатели коих сейчас во всю резвились в реке под присмотром неприятного сутулого типа в роговых очках, черных трусах, как у футболиста, и сделанной из газеты пилотке. Тип находился у самой кромки воды, а за тапочками присматривала толстая тетка в грязном белом халате. – Вы куда, товарищи? – увидев подошедших, строго спросила она. – Здесь детский пляж! – Да мы вот брод ищем, – как можно шире улыбнулся Иван. – Или мост. Не подскажете – где? – А зачем вы спрашиваете? – тетка неодобрительно посмотрела на зардевшуюся Евдоксю. – Ходют тут, интересуются… Сейчас милицию вызову. – А вот это было бы неплохо! – обрадовался Раничев. – С вашего мобильника позвонить можно? – Чего? – тетка уставилась на него тупо и непонимающе. – У нас, товарищи, режимное… почти режимное, учреждение, и я вас убедительно прошу покинуть пляж, иначе… – Иначе что? – Иначе я позову нашего ответственного работника, и тогда… Раничев ухмыльнулся – этот дурацкий разговор начал его утомлять. – Нужен нам ваш пляж! Поймите, нам в город надо, мне и моей невесте, – он обнял Евдоксю за талию. Тетка вдруг покраснела, возмущенно пилькнув глазами: – Да как вам только не стыдно, товарищи! Здесь же дети… Ой! – она вдруг посмотрела на часы и, бросив собеседников, побежала к речке: – Вилен Александрович, заканчивайте купание. – Так… Дети, все из воды, раз-два! – по-военному скомандовал сутулый. Купающиеся гурьбой выбежали на берег. Иван хохотнул – уж больно странный вид был у ребят: на мальчиках – длинные черные трусы, на девчонках – закрытые купальники, тоже в основном черные. По команде сутулого стопившиеся на берегу дети быстро одевались. Натягивали какие-то блузы, надевали на головы панамы, на шею повязывали… красные пионерские галстуки! Пионеры! Так вот в чем дело. А сутулый и тетка в белом халате, по-видимому, активисты местного отделения КПРФ. Зюгановцы! То-то заладили – «товарищи»… А вообще, молодцы, за молодежь борются, пионерский отряд вон организовали, что о‑очень нелегко в наше время. Интересно, кто только туда детей отдал? Наверное, члены компартии. Что ж, попадаются среди них и вполне приличные люди. Раничев улыбнулся – он был напрочь лишен политических предрассудков, а один из его дальних знакомых – Колька Рябчиков – даже занимал в КПРФ какой-то пост и немаленький. То ли председатель ячейки, то ли второй секретарь горкома, черт их поймет. У него, у Кольки, и дед был из этих… О! Так, может, Колька поможет? А что, может, и вспомнит, поможет по старой памяти, все лучше, чем тачку на пыльной дороге ловить, во-первых, могут и не остановиться в поле или в лесу, во-вторых, похоже, здесь вообще тачки редко ездят – за все время только один грузовик и проехал, да еще какой-то дед на телеге. Красногалстучная детвора уже выстроилась на песке в длинную шеренгу. – Становись! – поправив очки, громко скомандовал сутулый – уже в белой, с алым галстуком, блузе и широких брюках. Дети выровнялись. – Нале… ву! – голос у сутулого был вовсе не командирский, какой-то гнусавый, только что громкий, да и команды он подавал как-то не по-военному вычурно. – Песню запе… вай! Взвейтесь кострами, синие ночи… – Мужчина, – Раничев подбежал ближе. – Можно вас на минуточку? Сутулый недовольно обернулся: – В чем дело, товарищ? Вообще, что вы делаете на лагерном пляже? |