Онлайн книга «Русич. Последняя битва»
– Смотри не зашипи, – усаживаясь на пень, пошутил Иван. – Как есть – змея, – громко промолвил кто-то из воинов. – Хорошо, из наших никого убить не успела – жало вырвали. – А соратнички-то ее того, сбегли, бросили! – Лукьян ухмыльнулся. – Хороши, сказать нечего! – Не соратники они мне. – Девчонка презрительно повела плечом. – Так, случай свел. Ускакали – и шайтан с ними. – Шайтан? – насторожился Иван. – Да ты, видать, с Орды? Девчонка не ответила, отмолчалась. – Ну и что с тобой теперь делать? – Раничев посмотрел пленнице прямо в глаза. – Убей! – В глазах пленницы проскочили презрительно-гордые искры. – Убить? – Иван усмехнулся. – А иного выхода у тебя нет! Я никогда больше не буду полонянкой, никогда, слышите?! – Вскричав, девчонка дернулась и сразу сникла – видно, пришлось побывать в плену, и воспоминания об этом вряд ли были радостными. – Полонянка? – Раничев с усмешкой покачал головой. – А кто тебе сказал, что ты нам очень нужна? – Я же говорю – убей! – Рябчика хочешь? Пленница удивленно моргнула – никак не ожидала подобного предложения. – Подайте ей миску, – распорядился Иван. – Ну и мне заодно. Воины быстро исполнили требуемое. – Теперь развяжите ее… Ну? Лукьян лично разрезал ножом спутывающие девчонкины руки ремни, прошептал: – Господине… Раничев гордо мотнул головой: – Оставьте нас. Что стоите? Я вынужден повторять? Воины почтительно удалились, однако продолжали пристально присматривать за пленной. Иван улыбнулся и кивнул на валявшееся у костра полено: – Присаживайся, бери миску и ешь. – Не боишься? – Поверь, я опытный воин. – А если я сейчас убегу? – Я же говорю, ты нам не нужна. – Раничев хохотнул и поставил себе на колени миску с похлебкой. – Беги, ради бога, кто тебя держит-то? – Вытащив из миски крылышко, он со смаком впился в него зубами. – Умм, вкусно. Зря отказываешься. Девчонка вдруг улыбнулась – все еще недоверчиво, но с каким-то неожиданным весельем: – Кто тебе сказал, что я отказываюсь? Усевшись, она вытащила из миски мясо и, жадно проглотив кусок в один миг, выпила бульон. Иван усмехнулся: да, оголодала девка! – Еще хочешь? – А есть? Раничев лишь покачал головой. Вторую миску с остатками варева девчонка опалузила так же быстро, как и первую. Потом подняла глаза: – Ну так я пошла? – Скатертью дорога. Вместо ответа пленница нырнула во тьму… Нет, остановилась у ельника, обернулась, видать, только теперь поверила в свое везение: – Кого благодарить? Иван не стал скромничать, бросил с горделивой усмешкою: – Именитого вотчинника, боярина Ивана Петровича Раничева. Коль крещеная, помолись за здравие, большего не прошу. – Крещеная… была когда-то. – Как звать-то тебя, дева? – В Орде Уланой кликали. – Ульяна, значит… Ну, прощевай, Ульяна. – Прощай. Девушка скрылась в ельнике неслышно – видно, умела ходить по лесам. Между тем светало – и бодрый предутренний морозец выкрасил траву и подлесок серебристым инеем. – А не зря ты ее отпустил, господине? – подойдя, тихо спросил Лукьян. – Не было бы с того нам худа. Раничев потеребил бородку и, посмотрев в сторону леса, ответил: – Не думаю. Девка-то на своих больше зла, чем на нас. Да и, по всему, от безысходности они на нас напали, с голодухи, не просекли, что оружны мы, что воины. А как поняли, так улепетнули без оглядки. Вряд ли девица их быстро нагонит. – А если это все не просто так сделано? Если засада? – Засада? – Иван вдруг громко расхохотался. – А что с нас взять-то? Они тронулись в путь рано, едва рассвело и стала видна дорога, с обеих сторон которой тянулся дремучий лес. Темные мохнатые ели, изредка перебиваемые осиной, сумрачно темнились вокруг путников, по низкому предутреннему небу бежали редкие облака. – А день сегодня хороший будет. – Лукьян кивнул на показавшийся из-за деревьев сверкающий край солнца. – Небосвод чистый. Природа просыпалась, отходила от ночи первыми трелями недавно вернувшихся с юга птиц, желтыми, поднимающимися к солнцу, цветками мать-и-мачехи, радостным перестуком дятлов. По приказу Лукьяна воины были начеку и не выпускали из рук оружия. Всякое могло случиться, но, похоже, Бог миловал – так никто больше и не напал. К полудню дорога заметно расширилась, пошла перелесками, лугами. На холмах все чаще виднелись деревни и даже большие села. Встречавшиеся по пути мужики, завидев боярскую кавалькаду, снимали шапки и кланялись: – Здрав буди, боярин! – И вам не хворать, православные. К вечеру нагнали торговый обоз, двигавшийся в Переяславль из Ельца, поговорили с купцами да потом вместе и заночевали на просторном постоялом дворе – безо всяких приключений… Впрочем, нет, кажется, было одно – ночью кто-то попытался стянуть с пальцев Ивана перстни. Раничев, правда, проснулся вовремя, с ходу огрев татя кулаком. Мужиком был неслабым – а тать, наоборот, маленький, тощий – только и закувыркался по лестнице вверх ногами. Жаль, темновато было, не разглядеть. Утром Иван предъявил было претензии хозяину-постоялодворцу, да тот с ними не согласился, отродясь, заявил, такого не бывало, чтоб мои люди у постояльцев-гостей крысятничали, да и залетных тут не бывает – ни одна мышь в ворота не прошмыгнет. Обиделся даже, бороду утерев, выстроил всех своих людишек в ряд: смотри, мол, господине боярин. Все как на подбор молодцы были – ни одного тощего да юркого… и, кажется, рыжего. – Нет, не похожи. – То-то и оно, что не похожи, – ухмыльнулся хозяин двора. Потом помолчал немножко да предложил у купцов посмотреть – может, это кто из их людей баловал? Иван подумал-подумал да махнул рукой, некогда было разбираться. Кивнул своим – враз поскакали на коней да выехали, благо до столицы разанской не так уж и далеко оставалось. А насчет татя – пес с ним, ужо ему и так нехило досталось, удар-то у боярина ужас как был силен. Переяславль-Рязанский, «новая» столица, выстроенная после сожжения монголами старой Рязани, встретил гостей по-праздничному – золотым сиянием куполов и колокольным звоном. Подъехав к воротам, Иван размашисто перекрестился и спешился. Воротник – седоусый дружинник в посеребряном колонтаре и с мечом у пояса – завидев знатного боярина, поклонился и вежливо осведомился: по какому делу? |