Онлайн книга «Саркофаг»
|
– Вещи фирменные не нужны? Правда, не новые, но дешево отдам. Хотел в комиссионку, но… – Э! Зачэм в камысыонку, дарагой! Давай здэс пасмотрым! – Товарищ, товарищ, я первый очередь занимал! Молодой человек, а что у вас за фирма? Я вот тут за курткой стою… Есть! Отлично, беру, беру! – Дарагой, давай атайдем, а? В общем, сплавил все за сто тридцать рублей! Очень и очень приличные по тем временам деньги – зарплата учителя или инженера. И эти деньги нужно было потратить с умом, чем Тихомиров здесь же, в универмаге «Московский», и занялся. А зачем далеко ходить? В очередях долго не стоял, за фирмой не гнался – да и не было ее на прилавках, фирмы-то. За семьдесят пять рублей купил светло-серый костюм фабрики «Большевичка», взял с витрины – уже отглаженный, с манекена, больше таких на фактуру Макса не было. В этом же отделе выбрал сорочку и галстук. Коричневые ботинки фабрики «Скороход» (33 рубля 40 копеек) дополнили облик. Выйдя из магазина, Тихомиров посмотрелся в витрину и в принципе остался доволен – а не так уж все и страшно, товарищи! Ботинки, правда, немного жали, но это ничего – разносятся. Напротив «Московского», с той стороны, змеилась очередь в продовольственный магазин – стояли за шоколадными конфетами. Тихомиров тоже пристроился. Очередь двигалась быстро – давали по одной коробке в руки. «Мишка на севере»… Ничего себе… Купив конфеты, Максим поискал глазами парикмахерскую, тут же и подстригся, точнее сказать, с обаятельной улыбкой попросил молоденькую парикмахершу «чуть-чуть поправить прическу» и подровнять бороду. Вышел на проспект, благоухая одеколоном… Господи, до чего ж хорошо-то! Ах, как сияло солнце – больно глазам, как цвела сирень – что-то этом году рано, как пели птицы, какие девушки попадались навстречу! Вот хоть эти две, в коротеньких платьицах… Девушки, улыбаясь смотрели на Макса… а когда прошли мимо, прыснули, расхохотались. Молодой человек даже обиделся: это что они, над ним что ли? Остановился, почесал голову… Ах, да, ну конечно! И выбросил авоську со старой одеждой в первую попавшуюся урну… А потом, пройдя пару кварталов, бросился обратно и, не обращая внимания на недоумевающих прохожих, выгреб из мусорки все… Черт! Это ж не та урна! Вон она, на углу… Подбежав, Максим наклонился и, углядев среди прочего мусора босоножки «Сталин и Мао», облегченно перевел дух. Нашел и рубашку – ту самую, розовую, с оторванной манжетой… Вытащил из кармана заготовленные в вороньей слободке листочки – что ж, зря писал что ли? – Гражданин, вы что это хулиганите? Сержант милиции! Высокий, подтянутый, в фуражке с красным околышем, в сверкающем всеми регалиями мундире, при белой рубашечке… Праздник, что ли, какой? – Гражданин, попрошу предъявить документы! – Же суи… Же суи этранже… – О! Эт ву франсе? – Уи, месье! – Сэ бон! Же этюдье франсе, ж эм Пари! Шарль де Голль – э гран ом! – О, уи, уи, Шарль де Голль… Беседа со словоохотливым милиционером, неплохо говорившим по-французски, растянулась часа на полтора, во время которых представитель исполнительной власти и «гость города» обсудили внешнюю политику президента Валери Жискар д'Эстена, игру французской сборной на прошлом чемпионате мира по футболу, нормандскую кухню, погоду в экономическом районе Иль-де-Франс и игру Жана Габена в фильме «Воздух Парижа». Так вот, болтая, дошли до площади Конституции, где сержант, взглянув на часы, откланялся, передав на прощание привет «великому французскому народу». Максим шутливо отдал честь и улыбнулся… Однако, и ему самому-то уже следовало спешить – в НИИ сейчас запросто могли усвистать на обед, а лишних проволочек так не хотелось бы! Обед… уммм… обед, блин! Первым делом узнать, где ж этот институт-то. Спросить кого-нибудь местного, вон, хоть одного из вываливших из только что подъехавшего троллейбуса мальчишек… Вон их сколько тут! Одни дети. Все нарядные, в белых рубашечках, с пионерскими галстуками… – Мальчик, мальчик, где тут… – Ой, дяденька, я не местный – с Лиговки… – А ты? – А я с Васильевского! – А мы на Зверинской живем! – На Зверинской? – Тихомиров покачал головой. – Так чего ж вы все здесь-то? – А на троллейбусах катаемся. – И на трамваях! – На автобусах еще! – Это чего ж так? – Так праздник сегодня – первый день летних каникул. Бесплатно возят. – Ага, понятно. Так что, совсем местных нет? – Почему нет? Вон Колька – местный! К Тихомирову вразвалочку подошел полненький мальчик с брикетом мороженого: – Вы что хотели-то, дяденька? – Не знаешь, где тут институт… Хим… Бром… Бум… – Химпромбуммаш? Во-он стеклянное здание, видите? Ну, сразу за сквером… Так это он и есть! – Большое тебе спасибо! Тихомиров ворвался в НИИ за двадцать минут до обеда, тормознулся на проходной: – Где тут у вас комитет комсомола? – Из райкома, поди? Товарищ Костиков? Второй этаж, третий кабинет слева по коридору… Там уж вас заждались… – Спасибо! Лечу! В три прыжка по лестнице… Коридор… Рвануть дверь… Нет! Аккуратно постучать – так солидней. – Входите! Какой милый приятный голосок! – Здравствуйте! Я от… Господи! Максим узнал ее сразу – Евгению Петровну, тетю Женю… Женечку. Юное обаятельное создание в строгой белой блузке с комсомольским значком. Каштановые локоны, челка, чуть вздернутый носик и серые блестящие глаза – такие знакомые… – Вы из райкома комсомола, товарищ? – улыбнулась девушка. – Нет, я от Сергея Федоровича! – От Сер… Ой! От товарища Абрамова что ли? – От него. – Так что же вы стоите-то? Садитесь! Хотите чаю? – Обязательно… У меня как раз и конфеты есть. Чай, конечно, Тихомиров пить не мог – выплеснул, улучив момент, в приоткрытое окошко, с удовольствием наблюдая за Женечкой… Тетя Женя, ну надо же! Ах, какая блузочка, юбочка какая – черная, вроде бы строгая… Однако же – чуть выше колен. Чуть-чуть, слегка, но выше. – Ой, что мы сидим-то! – выпив чашку чая, спохватилась Женечка. – Вы ж, наверное, с делом каким-то пришли? – С делом, с делом, а как же! – Пряча улыбку, молодой человек вытащил из внутреннего кармана пиджака записку, якобы от начальника лагеря, протянул, скромно потупив глаза. – Вот… |