Онлайн книга «Царьград. Крестовый поход»
|
То не зорька на небо всходила, Сына Марко родная мать искала… Да уж, не веселая оказалась песня; как шепотом пояснил шкипер — юнацкая. Юнаки, как понял Лешка, это что-то типа партизан, воюющих против турок. Турок на той стороне реки, похоже, просто ненавидели, вот и песню Канташ подобрал соответствующую. Заканчивалась она сурово, призывно: Ой, летите орлы, улетайте Дальше, дальше, на край белого света. Напитайтесь вы мясом басурманов, Черной крови супостатов напейтесь! — Черной крови супостатов напейтесь! — хором подхватили собравшиеся. Вкусно запахло ухою. Допев песню, Канташ подмигнул собравшимся, достав из-за голенища ложку: — Поснидаем, братцы! — Так! Поев и выпив, вновь запели. Солировал опять Канташ, но и не только он — многие затягивали свои любимые. Лазарь-царь садиться за вечерю, Рядом с ним жена его, Милица… Спев про царя Лазаря, запели про какого-то Вука, потом снова про юнака Марко, про золотую яблоню… Корабельщики перехватили инициативу, нестройным хором грянув «Турок шел лесом»: Ты обойди все селенья, Мать разыщи полонянку, Вырви ее из полона У басурманов проклятых! «Проклятые басурманы» — иначе тут турок и не называли даже члены команды барки, при всей их внешней лояльности к османам. Значит, было за что ненавидеть этих «проклятых басурман» турок… Лешка песни слушал лишь краем уха, даже наоборот, поднялся на барку, приглядывался, прислушивался — кто да что покупает, кто как торгуется. Высматривал самого жадного. И таки высмотрел! Красавец был — с ударением на последнем слоге! Молодой, но какой-то тощий, сутулый, с остренькой лисьей мордочкой. Все чего-то выгадывал, торговался из-за каждой мелочи, так, что Алексею даже противно стало. Ну, бывают же такие люди — за полушку удавятся! Как раз такой-то и был сейчас надобен! Дождавшись, когда выжига, наконец, купит то, что ему надобно, Лешка вынырнул из темноты и подхватил его под локоть у сходней. — Не хотите ли заработать, уважаемый господин? — Заработать? А кто ж не хочет? Только — смотря как. — Да просто, — Алексей улыбнулся, как можно шире. — Перевезти тут двоих на тот берег. Плевое дело. — Плевое, — согласился парень; звали его, как выяснилось, Колупан. — Две «беленькие» монетки. За каждого! Всего, значит, четыре будет. — Четыре аспры! — восхитился подобной наглостью Лешка. — Землекопы — целый день работать, а тут… Всего-то делов. Да и другие перевозчики, чай, найдутся. — Найдутся-то найдутся, — Колупан гаденько засмеялся. — Только они не сейчас отплывут, а вам, молодой господин, я так понимаю, поскорей отсюда убраться надобно? Вот, фрукт! Гляди-ко, какой приметливый… — Ну, вообще, да, — Лешка кивнул с усмешкой. — Но четыре аспры — это ни в какие ворота… — Так вас же двое! — А плыть-то все равно один раз. — Э, не-ет! — Колупан хитро погрозил пальцем. — Я двоих сразу не повезу — всякое ведь может случиться, я-то — один. Нет уж, сначала — одного заберу, потом — другого. — Этак полночи провозишься! — Зато у меня и заночевать можно… В тайности! — Угу, в тайности, — скривился Лешка. — За особую плату, вестимо? — Сговоримся, — обнадежил выжига. — Клянусь, ни одна собака вас не увидит! — Уговорились, — решился Лешка. — Жди нас хотя бы во-он у того мысочка, где камыши. Молча покачав головою, Колупан скрылся во тьме. Жарко горевший костер бросал в черное небо яркие красные искры, и над могучей рекой, далеко-далеко, до того берега, разносились певучие юнацкие песни. Про королевича Генчо, Марко-юнака, царя Лазаря… Лешка с Аргипом, притаившись на мысу в камышах, ждали скрипа уключин. — Как он нас здесь найдет? — шепотом спросил напарник. — Не видно же ничего, темень — хоть глаз выколи. — Ну да, темень… — Алексей усмехнулся. — А костер? А звезды? А луна? — Да разве ж это луна? Так, серп какой-то. — Тсс! Вблизи, уже у самого берега, послышался плеск весел. — Эй, вы где? Это я, Колупан. Перевозчик говорил на смеси болгарского и валашского, впрочем, все было понятно. — Мы здесь, — оглянувшись по сторонам, подал голос Лешка. — Иди, Аргип… А уж я — следом. — Деньги приготовили? — тут же осведомился лодочник. — Конечно! Плеск волны… И черная тень лодки исчезла во мгле. А в воде оранжевыми сполохами играли блики костра. И звучала песня: Что ты кличешь, черный ворон, бьешь крылами? Что тебе, черный ворон, не сидится? Лешке вдруг взгрустнулось. Жаль, так и не пришлось проститься с актерами… Старик Периклос, Федул, Леонид. Близнецы-«электроники», Лука с Леонтием, ослик Терентий. Господа артисты! Нет, в самом деле — отличная труппа! Алексей покачал головой… А как его выручил прошлой ночью Леонтий? Или — все же — Лука? Жаль, жаль уходить вот так, не попрощавшись, не пожелав друзьям доброго пути. И кто знает, как там у них еще все сложится, в Видине? Это ведь он, Лешка, их туда направил. Погруженный в думы, молодой человек и не заметил, как к берегу снова подошла лодка. — Эй, господин, ждешь ли? — Колупан? — Я. Сейчас, подплыву ближе. Зайдя в воду по колено, Алексей перевалился в лодку. Скрипнули уключины, плеснула волна — поплыли. Как он тут ориентировался, это лодочник? По звездам, что ли? Они отплыли уже довольно далеко, и горевший на том берегу костер превратился в маленькую оранжевую звездочку. Лешка обернулся… А лодочник вдруг опустил весла. Прислушался. — Слышишь? — Что такое? — Ну, вот… вот опять… Какой-то странный шум вниз по реке. Как будто бы бабы колотили вальками белье, только не быстро, а медленно… Бух… Бух… Словно, отходя от перрона, разгонялся поезд. — Это весла, — обернувшись, пояснил Колупан. — Много весел… Бьют одновременно. Какой-то большой корабль… Галера! — Галера?! — Идут осторожно, словно бы что-то ищут или опасаются сесть на мель. Лешка дернулся: — Так надо вернуться, предупредить. — Зачем? — Колпан вел себя совершенно спокойно. — Думаешь, у них там нет ушей? Услышат. Ага… Слышишь? |