Онлайн книга «Царьград. Крестовый поход»
|
— Бабу свою поучи кашу варить… Развернувшись, лодка мягко ткнулась кормой в камыши. — Эй, Леонтий! — негромко позвал Лука. — Это мы… свои… Тишина. Лишь слышно было, как плещутся о берег мелкие волны. — Леонтий! Нет, так никто и не откликался. — Видать, все же утонул, сгинул, — лодочник перекрестился. — Царствие небесное! — Леонтий! Да, видимо, напрасно все… — Что, поплывем уж назад? — Погоди… Может, с той стороны мыса? — Так уже услыхал бы! Лука шмыгнул носом и предложил крикнуть погромче. — Я те крикну! — заругался Колупан. — Хочешь в турецкий полон попасть? Так это здесь быстро. Ветер шевельнул камыши… Нет, не ветер! Кто-то встал, вынырнул из воды: — Лука?! Братец! — Леонтий! Господи… Ты где хоть был-то? — В воде прятался. Дышал через камыш. — Ну, молодец! — радостно потер руки Алексей. — Давай скорей в лодку! Столкнув челнок с песка, парнишка быстро перевалился через корму. Лешка хлопнул по плечу лодочника: — Греби, Колупан! — Да уж гребу… — лодочник ухмыльнулся и, когда отплыли уже довольно далеко от берега, обернулся к Алексею. — Думаю, теперь у меня не двое, а четверо постояльцев, так? — У нас хватит денег, чтобы заплатить за постой, — заверил перевозчика старший тавуллярий. Так и не вышло расспросить ребят по пути, не до того было — внезапно набежавшая волна чуть было не потопила перегруженную лодку, воды набралось порядочно, пришлось вычерпывать, не покладая рук, и лодочник Колупан в этом был не помощник — он то молча греб, то ругался, то возносил Богу молитвы, то шептал: — Связался вот с вами на свою голову! — Ничего, — смеялся Лешка. — Пусть голова поболит — зато кошель толще будет! И вот эта фраза, похоже, вполне утешила лодочника. Уже потом, обсохнув о очага в глинобитном жилище Колупана, близнецы рассказали Лешке с Аргипом о том, что приключилось на барке. Галеру, конечно, заметили — не тот это корабль, чтобы подойти незаметно. Рыбакам-то что — попрыгали себе в лодки, да деру, а вот барка — не челн, с места так просто не сдвинешься. Пока лошадей запряжешь, пока отчалишь — мороки хватит. Да и не особо-то шкипер Ребов опасался турецкого судна. Вот, тоже интересно — с одной стороны, пели про гнусности турок всякие нехорошие песни, да и было ведь, про что петь, а, с другой… Взять хоть туже Златицу — город-то при турецком владычестве прямо расцвел! И у турок хватало ума не рушить налаженную торговлю. У турок… кого только под этим именем не было! С турками был один молодой парень, сильно похожий на девку… При этих словах близнецов Алексей незаметно переглянулся с напарником. Да уж, знали они, что это за парень! И даже слишком хорошо знали. Парень этот держал себя важно — правда, слушались его только сипахи, а галерщики игнорировали — те признавали только своего капитана — здоровенного белокурого парня, этакую арийскую бестию, и близко не похожего на образ плакатного турка. — А Пурима… толстяка, с ними не было? — быстро спросил Алексей. — Нет, — дружно откликнулись близнецы. — Никакого толстяка мы не видели. Похожий на девчонку турок (Фекла — кто же еще-то?) переговорив с Ребовым, попросил созвать всех пассажиров, что и было исполнено. Всех, правда, созвать не получилось — в это время Алексей с Аргипом уже находились на том берегу Дуная — но тем, кто явился, молодой турок показал небольшой кругляшок, амулет с изображением креста и языческого божества Зевса. И спросил — чей? А пес его знает, чей?! Сипахи посовещались и объявили о своем решении забрать с собой двух молодых юношей — Леонтий и Луку. Так сказать, в качестве компенсации за напрасно потерянное время. А что? Парней вполне можно было удачно продать. Ребов лишь пожал плечами — берите! Ему-то что? Ведь не коней забрали, и никого из команды не тронули. Да и зачем туркам ссориться со шкипером, имевшим массу влиятельных знакомых от Видина до Доростола и дальше? Другое дело, актеры — уж эти-то никому не нужны, и заступиться за них некому. Узнав об этом решении, старик Периклос незаметно шепнул Леониду с Федулом, чтоб разыскали ребят. Предупредили… Вот близнецам и пришлось купаться. Хорошо еще — так обошлось. — А вообще, я думаю, они вас искали, — искоса взглянув на Лешку с Аргипом, тихо сказал Лука… или Леонтий. В общем, можно считать — оба сказали. — Да и амулет я у тебя, Алексей, такой видел… Помнишь, когда ты отдал мне свою рубаху? Обманули тогда турок, да? — Обманули, — старший тавуллярий с усмешкой кивнул. — Вы-то что дальше делать думаете, парни? — А вы? — Мы идем в Ниш, — честно признался Лешка. — А далеко отсюда до Ниша? Этот вопрос Лешка задал вернувшемся с охапкой хвороста Колупану. Хворост, естественно, тоже был включен ушлым лодочником в прейскурант оказываемых услуг, так, что его скромная хижина постепенно выравнивалась ценой с хорошим трехзвездочным отелем. — До Ниша? — Колупан почесал бороденку. — Да не так уж и далеко. Лучше через Златицу добираться. — Через Златицу?! — ахнул Аргип. — Ну, или через Видин — только там небольшой крюк придется сделать. — Сделаем! — решительно заявил Алексей и, взглянув на близнецов, спросил. — А вы куда отправитесь, парни? Те переглянулись и засмеялись: — Тоже в Видин, с вами. Нагоним там наших. Мы ведь так с Леонидом и договаривались — если что, встретимся в Видине, на главной площади. Ух, и закатим же представление! Жаль, вас с нами не будет. Алексей улыбнулся: — Вы что так дрожите, ребята? — Так вода-то — не лето. — А! Послушай-ка, господин Колупан, нет ли у тебя вина за хорошую цену? Лодочник пожевал губами: — За хорошую цену? Найдем. Две серебряхи — кувшин. — Ого! Ну, ладно, тащи. Чего ж раньше не предложил? — А вы не спрашивали. И денег не предлагали. Перед тем, как отправиться в путь, встал вопрос об одежде. Лешка с Аргипом, в своих теплых рубахах с овчинами, чувствовали себя более-менее сносно, а вот близнецы, по сути, оказались почти раздетыми, к тому ж еще и босые. Почесав голову, Лешка молча снял с себя пояс и высыпал на стол все оставшееся серебро. Глаза Колупана жадно блеснули: — Небось, хотите прикупить одежонку? — И еще немного еды… В сундуках у запасливого выжиги нашлись и овчинные кожуха, и кое-какая обувь, и даже симпатичный синий шерстяной плащ с серебряной вышивкой по краю. Очень красивый и, по-видимому, ворованный, ибо Колупан расстался с ним без особого сожаления, естественно — за хорошую цену. |