Онлайн книга «Царьград. Битва за империю»
|
Однако на месте упавших тут же оказались еще несколько человек, эти уже действовали осторожней, издалека, копьями… Оп! Завидев целящегося в него арбалетчика, Алексей тут же бросился наземь. «Болт» – короткая арбалетная стрела со стальным наконечником – штука такая, что не помогут никакие латы. С близкого расстояния – вообще прошибет насквозь! Ага… Вот, просвистела! Рванувшись вперед в прыжке, Алексей достал арбалетчика острием меча и тут же развернулся к остальным… Господи, как же их много! Что ж, по-видимому, придется умирать… И тогда нужно подороже продать свою жизнь! А ну-ка… – Базилевс! Святая София – базилевс с нами! Алексей удивленно вскинул голову – турки позорно бежали, охваченные с двух сторон тяжелыми катафрактариями императорской гвардии! Те взяли их с наскока – в копья! О, как верещали вражины! Любо слушать. А базилевс… Сам базилевс, пятидесятилетний император ромеев Константин Палеолог Драгаш, верхом на вороном коне, вел свою гвардию в бой, неудержимо тесня прорвавшихся в город турок! – С нами Святая София! – Базилевс с нами! Кто не успел бежать, тот был перебит. Суровая правда войны. В конце концов никто сюда не звал эту гнусную мразь! Ликуя, защитники города окружили своего императора: – Да здравствует базилевс!!! Слава императору Константину! Сняв сверкающий шлем, император передал его оруженосцу и выпрямился в седле во весь рост. – Слава государю, слава! Ветер развевал за его плечами пурпурный плащ, а над головами гвардейцев-катафрактариев гордо реяло желто-красное имперское знамя и хоругвь с черным двуглавым орлом. – Слава императору Константину! Государь улыбнулся, и вдруг взгляд его упал на Алексея. – Протокуратор Пафлагон? А ну, подойди же сюда, друг мой! Молодой человек, спрятав в ножны меч, поклонился и встал на одно колено: – Большая честь для меня говорить с вами, мой император! – Пустое, – базилевс покривился, умело сдерживая нетерпеливо дрожавшего коня сильной и властной рукою. – Хвала Святой Софии, мы отбили и эту атаку. Но штурм еще не окончен и, кто знает, что еще будет? – император посмотрел на Алексея с неожиданной улыбкой. – Ты, мой верный Пафлагон, кажется, еще не рыцарь? – Нет, государь. – Так я сейчас это исправлю… Вытащенный императором клинок сверкнул в лучах восходящего солнца и медленно опустился на плечо молодого чиновника. – Отныне ты, Алексий Пафлагон, рыцарь Ромейской империи! – с чувством произнес базилевс. И тихо добавил: – Быть может, последний ее рыцарь. И снова громыхнул гром – ударила пушка Урбана! И снова вой труб, звон цимбал и утробный гул волынок. Враги, османы, снова пошли на штурм и со стены, куда быстро забрался новоявленный рыцарь, были видны сверкающие латы турок и зеленое знамя пророка. На этот раз турок вел в бой сам султан. – Ничего, – ухмыльнувшись, протокуратор посмотрел на своих пушкарей. – А ну-ка, парни, задайте-ка им перцу! Мануил улыбнулся… Да так и осел – черная стрела пробила старому вояке горло! – Огонь! – с ненавистью глядя на идущих на штурм турок, тут же скомандовал Алексей. И снова завертелась кровавая мельница битвы! Враги лезли по лестницам, обстреливали осажденных из пушек и стрелами – с осадных башен, перли неисчислимою силой. – Ал-ла! Ал-ла! Ал-ла! А защитников между тем становилось все меньше и меньше. Кто-то был убит, кто-то ранен, и никто – никто! – не приходил им на смену. – Надо было открыть здесь винные лавки! – подмигнув Иоанну, пошутил Алексей. – Все бы пьяницы пришли – было бы кому хотя бы подносить камни. – Если б не упились до того! – Иоанн улыбнулся… И упал, сраженный осколком ядра! И некогда было скорбеть! Некогда плакать! Вражины уже лезли на стены! – Ал-ла! Ал-ла-а-а! Вот один, забравшись до конца лестницы, бросился прямо на копья, и тут же, пронзенный, умер с презрительной улыбкой и именем Аллаха на устах. Его судьбу повторил второй… третий… – Янычары… – с ненавистью прошептал Алексей. – Эти не отступают… Ладно! Значит, придется их поубивать. Всех! И, размахнувшись мечом, отрубил показавшуюся над крепостной стеной голову. И засмеялся – а не лезь, куда не просят! Янычары лезли тихо, без воплей, лишь грозно сверкали глазами да скалили зубы – красивые молодые парни, светлоглазые белокурые бестии, некогда христианские мальчики, полученные султаном по «налогу кровью». – Ал-ла-а-а!!! – Ал-ла-а-а-а!!! – это кричали уже позади, в городе!!! – Они прорвались! – захлебываясь кровью, прохрипел Панкратий. – Прорвались… Про… Да, турки уже были в Константинополе! Уже неслись жутким кровавым ураганом по его улицам, заполоняли площади, врывались в дома… Враги уже были повсюду! На стенах, под стенами, за стенами – везде! На соседней башне горделиво стоял какой-то гигантского роста турок, держа в руках реющее зеленое знамя! – Ал-ла! Ал-ла-а-а-а! Поистине осталось лишь подороже продать свою жизнь! Алексия вдруг кольнуло: свои! Ксанфия, сын Арсений… Успели ли они убраться в Галату с остатками наемников Джованни Джустиани? Джустиани обещал, если что, помочь. Он неплохой парень, этот генуэзец, но хватило ли времени? А вдруг – не хватило?! Домой! Прорываться домой! Тут, похоже, все уже кончено. Ну конечно, кончено – кому это и знать, как не Алексею? Константинополь будет повержен именно в этот день – история сослагательного наклонения, увы, не знает. Алексей, Лешка – об этом прекрасно знал. И ничего не мог изменить, лишь принял меры к спасению семьи. И влился в ряды защитников. Потому что не мог поступить иначе. Потому что здесь были его друзья, потому что это был его город. И пусть враги победили, но он сделал все что мог, поступить по-другому было бы трусостью и предательством, а таких здесь имелось во множестве и без Лешки… Лексы… Боже! Домой, скорее домой! Узнать наверняка, что со своими? Кажется, еще можно прорваться… Спрыгнув вниз, Алексей надел на голову тюрбан какого-то турка и, подобрав чью-то саблю, заменил ею меч. И, влившись в ряды турок, громко, вместе с ними, закричал: – Ал-ла-а-а!!! Над захваченным городом реяло зеленое знамя, и солнце, казалось, померкло, и турецкий султан Мехмед – двадцатилетний юноша с красивым и жестоким лицом – в окружении ликующих янычар верхом на белом коне въехал в храм Святой Софии. А позади, за ним, несли насаженную на копье окровавленную голову Константина Палеолога – последнего императора некогда великой империи. |