Книга Царская пленница, страница 44 – Сергей Шхиян

Спустя полчаса мы подъехали к чистенькому домику вдовы Варвары. Там уже проснулись. Когда мы вошли, возникла неловкая сцена из серии «не ждали». Впрочем, замешательство длилось недолго, и вдова с Иваном бросились помогать нам сесть на стульях в маленькой зале. Юля тактично не заметила удивления новых знакомых и повела себя естественно, так, как будто просто зашла в гости.

Ситуация сложилась пикантная, в одном доме собрались две незаконные пары и старались вести себя как можно более естественно.

— Вы не против, если Юлия Давыдовна несколько дней поживет в вашем доме? — спросил я Варвару.

— Пусть живет, — ответила она без большого энтузиазма, — места всем хватит.

Было видно, что Ивану не терпится узнать, что, собственно, происходит, но мы никак не могли остаться вдвоем. К тому же, мне было не до его любопытства. Через час-два предстояло встретиться с генералом Кутасовым, и от того, выполнит ли он свое обещание, многое для нас зависело.

— Я сейчас еду в полицейское управление, — сообщил я, когда хозяйка повела Юлю в каморку, в которой той предстояло жить.

— Зачем? — спросил Иван, тотчас забыв о неожиданной гостье.

— Пообещали сделать документы.

— Кто? Полиция?

— Помощник полицмейстера.

— Даже так! — сказал он, качая головой. — Это круто!

Меня всегда умиляло, когда мои старозаветные приятели начинали употреблять сленговые словечки и выражения двадцать первого века.

— Круче не бывает, — согласился я.

— А барышня кто? — наконец дождавшись своего часа, спросил Иван.

— Мне ее, — я хотел сказать «подарили», но вовремя поправился, — поручили. Помнишь турчанку, которая чуть не зарезала меня на постоялом дворе?

— Каторжанку? — уточнил он.

— Теперь она не каторжанка, и вполне преуспевает. Это она помогает нам с паспортами. Она мне Юлию и поручила, у той проблемы с крепостным правом и одним ненормальным поклонником.

— Она тебя что, узнала?

— Кажется, да, хотя я не очень понял, как. Я там лечил девушку, после этого она и завела разговор о Юлии. Намекнула, что если я помогал незнакомой женщине, то грех не помочь знакомой.

— Вы уже стали с ней так близко знакомы? А как Алевтина на это посмотрит?

— Не сыпь мне соль на раны. Думаю, что плохо посмотрит, но как-то так вышло, что я не смог отказаться.

— Ну да, от такой барышни кто же откажется! — иронично сказал Иван.

— Чья бы корова мычала, а твоя молчала. Сам-то с Варварой чем занимаешься при живой невесте?

— Невеста не жена, — нравоучительно объяснил Иван. — Да и когда мы еще с Марфой свидимся… Я же мужчина молодой, здоровый, мне без женской ласки трудно.

— Ага, молодой, в обед двести лет! У тебя, Иван, типичные двойные стандарты, как говорят в моем времени. Тебе, значит, трудно, а мне легко!

Разговор наш зашел в тупик и забуксовал. Я и без нравоучений понимал всю щекотливость своего поведения. Создавалась типично русская ситуация, когда и согрешить, и покаяться хочется одновременно.

— Ладно, поеду за паспортами, — сказал я, — утро вечера мудренее.

Император Павел, затеяв перестройку, как и все наши реформаторы, принялся то сокращать, то увеличивать число чиновников, переподчинять ведомства, так что, в конце концов, обывателю разобраться в хитросплетениях царской фантазии стало крайне сложно.

Ту же полицию он разделил как бы на два департамента, учредив для Петербурга вместо городской думы «комиссию о снабжении резиденции припасами, распорядком квартир и прочих частей, до полиции относящихся», подчинил ей и городское правление (ратгауз), камеральный департамент которого ведал хозяйственной деятельностью. Исполнительная же полиция стала подчиняться непосредственному ведению губернатора.

Попав в недра государственных учреждений я, как слепой котенок, тыкался из присутствия в присутствие, пока какой-то добросердечный старичок, необыкновенным образом сохранивший на государственной службе человеческий облик, не указал, где найти Кутасова.

Матвей Ипполитович был с большого бодуна, с опухшей рожей и вонял пуще прежнего. Мой приход его не обрадовал, как не могло порадовать в таком состоянии ничто другое, кроме хорошей опохмелки, однако он держался любезно и даже намеком не поминал вчерашнее.

— Ваше дело решено, — сказал он, глядя в скорбную вечность рачьими глазами. — Пойдите к столоначальнику Рутепову, он все сделает.

— Я вам чем-то обязан? — спросил я, вынимая приготовленные двести рублей.

— Пустое, — сказал чуть более веселым тоном, генерал, — мы с Сильвией Джулиановной сами сочтемся.

— Тогда примите мою искреннюю благодарность, — проговорил я, продолжая держать ассигнации в руке.

По лицу его превосходительства пробежала тень сомнения, потом оно отразило начавшуюся душевную борьбу. Брать деньги у меня он не хотел, но как настоящий российский чиновник не мог заставить себя отказаться даже от незначительной для его должности взятки.

— Пустое, — повторил он и против своей воли протянул руку. — Только чтобы вас не обидеть, — договорил генерал, растворяя деньги между пальцами.

Столоначальник Рутепов оказался предельно занятым государственными делами человеком. Ждать, пока он обратит на меня внимание, пришлось больше часа.

— Вам придется немного подождать, — скороговоркой бросил он, когда я насильно ему представился.

Это «немного», как мне показалось, грозило продлиться, по крайней мере, до вечера.

Пришлось проявить характер.

Однако только с третьей попытки мне удалось привлечь к себе его сосредоточенное на важных правовых вопросах внимание.

— Господин Рутепов, Матвей Ипполитович приказал мне обратиться к вам, — крикнул я прямо в ухо пойманному за рукав мундира столоначальнику.

Тот взбрыкнул, напомнив роющего паркет нетерпеливыми ногами жеребца, и попытался вырваться. Однако я его не отпустил и сбежать не дал.

— Вы не видите, что я занят! — возмутился он, всем видом показывая, что поражен до глубины души подобной наглостью.

— Вижу, но если вы сейчас же мной не займетесь, я пойду жаловаться генералу.

— Ладно, что у вас?

— Вы должны отдать мне два паспорта.

— Какие два паспорта? Почему вы вообще ко мне обращаетесь с подобным делом? Я никаких паспортов не выдаю!

— Кутасов сказал, что вы решите мой вопрос, — теряя терпение, объяснил я.

Мне показалось, что столоначальник вознамерился спросить у меня, кто такой этот Кутасов, но не спросил и пожаловался:

— Им легко приказывать, побыл бы он на моем месте!

— Хорошо, я пойду и передам генералу, что вы послали его на… — сказал я, присовокупив к фразе короткое слово, невинное само по себе, но в связке с глаголом и предлогом, составляющее понятие, очень обидное тому к кому обращено.