Книга Чего не сделаешь ради любви, страница 30 – Марго Эрли

— А мама знает? — спросила Мэри Энн.

— Еще нет. Я ей позвоню. — И Луиза зашарила в сумке, отыскивая мобильный.

— Я сама позвоню, — остановила ее Мэри Энн.

Она вернулась домой и оттуда позвонила маме, сообщить о внезапной бабушкиной болезни. Пока она разговаривала, взгляд ее упал на стоявшие на столике пунцовые розы. Свободной рукой она выудила из них карточку.

«Думаю о тебе. Есть новости. Д.».

У нее промелькнула мысль, что подписывать послание инициалом — это слишком претенциозно. Но они на работе часто так подписывают свои записки. А что это за «новости»? Сердце ее екнуло. А вдруг?.. Разве станет помолвленный мужчина посылать розы другой женщине? Что, если он разорвал помолвку с Анджи?

— Господи! — воскликнула мама. — Надо позвонить Каролине.

Она имела в виду третью из сестер Биллингам.

— Если хочешь, я позвоню, — предложила поглощенная своими мыслями Мэри Энн.

Мама сделала вид, что не слышит:

— Мэри Энн, я не хочу, чтобы эта тема снова обсуждалась.

Прошло несколько секунд, прежде чем Мэри Энн поняла, о чем говорит мама. Характерной чертой Биллингамов было категорическое нежелание признавать или обсуждать все тяжелое и неприятное. Когда последний раз семейство собиралось вместе, Мэри Энн и Камерон решили проявить инициативу и поговорить с отцом Мэри Энн о его алкоголизме, волокитстве и о том, как это отражается на семье. Отец, как всегда, слезливо каялся, ходил в церковь. Но возвращение на путь истинный было очень кратковременным.

— Мы же не хотим расстраивать бабушку, — продолжала мама, что было просто смешно, потому что бабуля в инициативе не участвовала.

— Мам, я живу с бабулей и, естественно, ни в коей мере не хочу ее расстраивать. Мне и в голову не придет говорить с ней об отцовских выкрутасах, — ответила Мэри Энн сухо. Опустила трубку она с чувством досады. Особого желания видеться с родными она не испытывала, а они непременно в ближайшее же время слетятся в бабушкин дом в Миддлебурге.

Она с неловкостью подумала о Грэхеме, которому обещала позвонить утром и сообщить о состоянии бабушки. Ну, по крайней мере, она его не поощряла. Но с Камерон поговорить придется. Необходимо рассказать, как Грэхем вел себя с ней. Ей вдруг пришло в голову, что все будет значительно проще, если Камерон сама разрешит ей встречаться с Грэхемом.

«Но разве я хочу с ним встречаться? Что за нелепая мысль? Ведь мне только что прислал розы Джонатан Хейл!»

И еще у него были для нее какие-то новости.

Она снова подумала о скором и неизбежном прибытии родных. Ей следовало бы гордиться родителями и желать, чтобы люди познакомились с ними. Но она не чувствовала ничего подобного. Мама была хорошей женщиной, действительно хорошей, но такой мелочно щепетильной, что Мэри Энн выросла с глубоко укоренившимся сознанием своей испорченности, и это чувство только недавно стало ослабевать, когла она поняла, что ведет себя именно так, как того ждали от нее мама и бабуля.

Нет, она не испытывала безумного желания познакомить Джонатана Хейла — или Грэхема Корбета — со своей семьей.

В восемь утра ее разбудил телефонный звонок.

— Алло! — проговорила она сонно и тут же со страхом подумала, что звонят из больницы по поводу бабули.

— Мэри Энн! Это Джонатан.

— Спасибо за цветы, — поблагодарила она. — Они прелестные.

— Как ты, — ответил он. — И я хотел кое-что тебе сказать. Чтобы ты первая узнала… Мы с Анджи расторгли помолвку.

Сердце Мэри Энн пропустило один удар, а потом понеслось вскачь. Это все-таки случилось… После всего, что она перепробовала, после последнего отчаянного шага — эксперимента со снадобьем… И он решил сообщить это ей первой?

Она знала, что должна была бы прийти в исступленный восторг. Но она не пришла. Кровь Биллингамов твердила ей, что разрушить чужую помолвку — почти то же самое, что разрушить семью. Теперь она непоправимо запятнала свою репутацию. Можно было и заранее догадаться, что, если это произойдет, ее одолеют сомнения. И разве Клара Курье ее не предостерегала? Но Мэри Энн не верила, что это произойдет, не верила, что приворотное зелье подействует, к тому же выпил его другой человек.

Но что, если его чувство к Анджи на самом деле было недостаточно глубоким…

— Вот неожиданность, — наконец выговорила она. — Вы это оба решили?

Он помедлил, перед тем как ответить.

— Нет. Но я понял, что поступил опрометчиво и должен был покончить с этим, чтобы не зайти слишком далеко.

Мэри Энн попыталась уверить себя, что не она стала причиной разрыва и что если Джонатан испытывал сомнения, то все произошедшее — к лучшему.

— Анджи нормально это приняла? — спросила она.

— Конечно. Конечно. — Он словно пытался убедить себя в этом. Мэри Энн сказала ему про бабушку, и он тут же спросил, может ли чем-то помочь. А потом поинтересовался, будет ли она свободна вечером.

— Может быть, — ответила Мэри Энн, стараясь не думать о том, что вечером приедут ее родители. — А ты хотел что-то предложить?

— Хотел угостить тебя ужином собственного приготовления.

Это значит, что ей предстоит побывать у него дома!

— Если мне не понадобится быть с бабушкой, то я с удовольствием, — ответила она. И, повесив трубку, задумалась, почему Клара Курье так подчеркивала, чтобы зелье непременно выпил тот, кто надо? Ведь ясно же, что Джонатан увлекся ею без вмешательства снадобья. И вообще — о снадобье пора уже забыть. И хорошо бы убедить Камерон и всех, кто знал о нем — а в этот список теперь входил, по крайней мере, один из детей Клары Курье, — сделать то же самое.

* * *

В этот день Мэри Энн прежде всего заехала в больницу к бабушке. Там она застала Камерон. Они по очереди недолго посидели с бабулей, после чего зашли в кафе на Страттон-стрит, устроились у окна и заказали по эспрессо. Первым делом Мэри Энн рассказала кузине о расторжении помолвки Джонатана и Анджи.

— Шутишь! Он не сказал — почему? — воскликнула Камерон.

— Не сказал ничего определенного, но сегодня вечером мы встречаемся.

Кажется, Камерон это обрадовало, но она все-таки спросила:

— А как прошло свидание с Грэхемом?

Мэри Энн хорошо понимала, что стоит за этим вопросом. Ей хотелось успокоить кузину, но, увы, к этому не было оснований. Грэхема не интересовала Камерон, его интересовала она сама. И Мэри Энн решила не лгать, а открыть правду:

— Замечательно. — Она уже собралась добавить: «Хотя он для меня ничего не значит». Но это было не совсем так. И она сказала: — Не хочу встречаться со знаменитостями. Хотя он и не Брэд Питт, как он сам сказал, но все равно мне это не по душе.

— Но он же не виноват в этом, — заметила Камерон.