Онлайн книга «Мертвый остров»
|
– Главное, что их пули берут. А то с твоих слов выходит, что бороться с синобцами бесполезно. Надо сразу ложиться и помирать… Давай действительно ляжем, поспим. А утром подумаем, где искать твоих кудесников. В восемь часов утра Алексея разбудил Фридрих Гезе: – Ваше высокоблагородие! Старик с рыбами пришел, вас требует. Надворный советник вышел к Хомутову. Тот торжественно разложил на столе трех изрядных осетров. – Годится, что ли? Рыбы оказались знатными, чуть не в двадцать вершков каждая. – Сколько за них хочешь, Иван Степаныч? – Да «красненькую» не мешало бы, вашество. На всю округу единый я их ловить умею. Лыков выдал вольному поселенцу червонец и сказал: – Попей с нами чаю или водки, по желанию. Разговор имеется. Старик сразу посерьезнел. За самовар сели втроем. Голунов помалкивал, а Лыков начал издалека. – Не страшно тебе, старик, жить в таком глухом углу? Там, говорят, нет ни души! – Почему нет? – возразил Хомутов. – Айны есть. Они по всему берегу живут. А на Айроне японская фактория. Русские, да, все оттудова ушли. – Что так? – А Муравьевский пост закрыли, люди-те и ушли. Мы, добровольные поселенцы которые, выстроили было там деревеньку. Чибисань называется – может, слышали? – Слышал. Но и ее тоже бросили. Почему? – Да надоел людям этот Соколин хуже горькой редьки. Двадцать лет бились, бились, а все нищета. Ну, попросились обратно в Сибирь. Один я остался… – А почему со всеми не уехал, Иван Степаныч? Старик вздохнул и еще ниже склонился над чайным стаканом. – Жизнь-то, считай, уже прошла. Кому я там нужен? Тут привык. Тут, знать, и помру. – Понятно. Скажи, а беглых в тех местах нет? А при них чтобы были японцы. – Японцы, вашество, на Айроне. На Чибисани нету. – И вокруг нет? – И вокруг. Одни айны. – Ну а просто беглые? Без японцев. Хомутов отставил посуду. – А ведь, вашество, кто-то есть! – Где? – Да в самой Чибисани! – Постой, постой! Ты же там живешь! Они что, к тебе подселились? – Нет, я из деревни ушел. Три года уж. Брошенная стоит деревня, разваливается. Сам-от я сейчас живу в Муравьевском посту. Он тоже брошенный, но я там одну избу подправил. А в Чибисани никого не было. А вчерась вдруг заметил, что топится одна изба. – Точно ли? – Точно! Не медведи же погреться приходили? Люди, больше некому. Сторожатся. Днем тихо, никого не видать. А ночью искры из трубы летели, вот-те свят! – Какую избу топят? – Общественную. Она там одна такая на три окошка. Посередке стоит. Мы в ней сходы собирали. – Спасибо, Иван Степаныч. Может статься, ты нам очень важную вещь сказал. А есть в твоих местах что-нибудь необычное? – Есть! – без раздумий ответил Хомутов. Сыщик с комендантом аж подскочили: – Что именно? – Да айны, что в Двенадцатифутовой бухте живут, стали какие-то гладкие. – Что значит гладкие? – Ну упитанные. А с чего? – Погоди, дедушка, я тебя не пойму, – покачал головой Лыков. – Чего непонятного? Айны, вашество, они не как гиляки. Они без рису жить не могут. – Ну? – Гиляк питается рыбой и тюленьим жиром почитай круглый год. А у айна от такой жратвы брюхо пучит. Это их японцы спортили. – В каком смысле? – Когда японцы владели Южным Соколином, то брали инородцев на работы. Рыбу ловить, зверя там морского добывать. И платили рисом. Ну, приучили… А когда ушли с Соколина, айны и загрустили. У русских рису нет! Стали они даже вымирать от такого оборота! И переезжать на японские острова. Вот. Одолели совсем здешнего господина Кузе, просятся на Мацмай. – Теперь понял, – сообразил Алексей. – Для айнов наличие или отсутствие риса – это вопрос жизни или смерти. Так? – Так, – важно подтвердил старик. – А твои соседи? – Они гладкие ходят, с весны. Мордастые! Будто надзиратели. Думаю я, это неспроста. Откуда у айнов взялся рис? – Интересное наблюдение, – поделился Лыков с Голуновым. – Прав старик – откуда? – Работают на японских факториях, вот и заработали, – предположил Калина Аггеевич. – К Царю в кандальную недавно приходил айн. Как раз из той деревни, что стоит возле бухты Буссе. И о чем-то долго с ним секретничал. – Кто тебе это сказал? – оживился комендант. Лыков смутился. Не откроешь же, что Буффаленок… – Ну, агентурные сведения. У меня в кандальной есть лягач. – Кто таков? – насупился бывший японский шпион. – Уж не Мишка ли Кривая Шканда? – Не скажу. – Он, собака! Больше некому. До чего поганая душа. Он же хорек! [75] Как можно верить хорьку? Хуже нету людей! Тут они вспомнили о Хомутове. Старику налили пендюрочку, дали с собой бутылку водки, поблагодарили за рассказ и велели молчать. Когда вольный поселенец ушел, Лыков спросил: – Поедешь со мной в Чибисань? – Да. Только, если там онива-бан, нам туго придется. Караульные солдаты против них пустое место. Они нам не помощники. Ну и как мы вдвоем? – Ты знаешь, сколько там может быть «садовников»? Хоть примерно. – С тымовскими беглецами прибыло семеро. Двоих застрелил ты, двоих я. Осталось трое. Но вдруг они получили подкрепление? А должны получить. Им еще Царя вытаскивать, а втроем такое дело не сделаешь. Человек десять понадобится. – То есть в Чибисани их может быть до дюжины? – Да. Многонько для двоих… – Возьмем взвод солдат и моих двух казаков. – И не жалко тебе их? – грустно усмехнулся комендант. – Ты хоть представляешь, что такое двенадцать синоби? Они всю кусановскую роту разгонят! – Но пули их исправно пробивают. Сам видел! – Ты не забывай, с ними еще пятеро беглых! Тоже не из духовного звания, а горлорезы будь здоров. Это уже семнадцать! И мы не знаем, где они. Мало ли что за дым шел там из трубы? А если нас подловят из засады, пока мы в походной колонне? Лыков задумался. Солдат правда жалко. А свою голову еще жальче! Сибирские линейцы не пластуны. Все ляжет на них с Калиной. Справятся ли? – Эх, «меделян» бы сюда! |