Онлайн книга «Мертвый остров»
|
– Понятно. А если статский советник захочет тайно снестись, например, с Владивостоком? – Запросто! Выдаст своей властью проездное свидетельство нужному лицу, и тот отвезет пакет. – Курьера можно обыскать, как только он сойдет на берег. Это я могу организовать через жандармов. Хорошо бы узнать, кого Бенедикт Станиславович выберет в письмоносцы… Чтобы не бить наугад. Бывший ефрейтор задумался. Минут пять он прихлебывал чай и рисовал пальцем на столе какие-то знаки. Бисиркин пытался было его поторопить, но подполковник не велел. Наконец Платон Ануфриевич тряхнул головой. – Он пошлет баронесску. – Кто такая? – Ссыльная из крестьян по фамилии Енджеевская. Проживает в собственном доме позади кирпичного завода. Полюбовница их высокородия. – Что, действительно баронесса? – Нет, это у нее прозвище такое. Важничает очень. – Неосторожно будет с его стороны впутывать собственную любовницу, – возразил Таубе. – Считается, что они год назад разбежались. Однако полагаю, это только для отвода глаз, – ответил Арзамасцев. – Почему вы так думаете, Платон Ануфриевич? Письмоводитель поднял на собеседника умные глаза, вздохнул. – Вокруг их высокородия давно уже разные темные люди крутятся. Не дом у него, а, можно сказать, притон. Одни поляки. И те не всякие, а отборные. Налетчиков с убивцами нету никого. Воров тоже. А есть махеры, аферисты и один гравер-фальшивомонетчик. – Почему притон? У каждого сахалинского чиновника в прислуге каторжные. – Здесь другое. Я давно жду, когда начальство обратит на это свое внимание и прихлопнет. Тут все взяточники да казнокрады. По русской привычке… Гизберт же преступных наклонностей. Вредный человек, опасный! А Кононович ему много воли дал. – Но почему баронесса? – Для темных дел нужны доверенные лица, ведь так? – Так. – Енджеевская об этом годе трижды наведывалась во Владивосток. Ни одного парохода не пропускает! И плавает все первым классом, как белая кость. В Нагасаки наведывалась. А бумаги ей каждый раз Гизберт выправляет. – Ага… Стало быть… – Так точно. Если баронесска днями соберется на материк, то уж не за шляпками, а по команде своего покровителя. – Вы можете отследить такую поездку? В вашей же канцелярии оформляют разрешения на выезд? – Нет. Проездное свидетельство сделают втихаря, никто и не узнает. – Как же быть? – Через шесть дней в Александровск зайдет почтово-пассажирский пароход «Берта». Он раз в месяц ходит из Николаевска-на-Амуре во Владивосток. Стоит там два дня – и обратно. После этого долго никаких судов не будет. – Полагаете, на нем? – Больше не на чем. Если надо Гизберту спрятать что-то с острова, самый его случай. – Платон Ануфриевич! А вы не могли бы на той же «Берте» сплавать и проследить за Енджеевской? Где она поселится. Дальше уж я других людей привлеку. Баронесска знает вас в лицо? Арзамасцев смутился: – Ваше высокоблагородие, я ж на службе! Кто меня отпустит? – А не хотите в батальон вернуться? Сразу получите унтер-офицера. Вы сколько за квартиру платите? – Двенадцать рублей в месяц. Половина жалованья! – А остальные деньги, поди, на питание и одежду уходят, так? – Так точно. – А в батальоне у вас все довольствие будет казенное, и квартира тоже. Дрова, свечи. И денег на руки те же двенадцать рублей. Наградные к праздникам. Ну? Письмоводитель задумался. – Нравилась мне военная служба, да ротный командир с фельдфебелем житья не давали… – А здесь при мне будете служить. Я ведь вижу, как у вас голова работает. Правильная голова! Мне такие толковые нужны. Дело в том, Платон Ануфриевич… Я же здесь только на год. Отбуду полковничий ценз и вернусь в столицу. Я там по разведывательной части состою. Но это секрет. – Да я уж догадался. – Стану уезжать – позову вас с собой. А вы решите. За год присмотритесь ко мне и решите. Глядишь, и в Петербурге вместе послужим. А через двенадцать лет, когда вам будет срок в отставку выходить, тоже помогу. Мы своих людей не бросаем. Или в хороший дом порекомендуем. Или в столичное градоначальство наших унтеров охотно берут. Станете и пенсию, и жалованье получать да в Питере жить. Что вам прозябать на Сахалине? – Ваше высокоблагородие, давайте так уговоримся, – серьезно ответил письмоводитель. – То, что обещано, мне интересно. И в армию я, честно говоря, мечтаю. Как узнал, что вы Мевиуса с Тарасюком пнули под зад, хотел уж к Сергею Ивановичу проситься в роту. Хоть ефрейтором! Я порядок люблю, и всегда у меня все в полном ажуре. Однако, ежели затем есть надёжа с Сахалина уехать, да еще при хорошем месте оказаться… Очень вам буду благодарен. И отслужу, всей душой отслужу. А покамест давайте проверьте меня в деле. Вдруг я вам не приглянусь? – Значит, на пароходе плыть готовы? – Готов. – А в лицо Енджеевская вас помнит? – Гордячка баба. Мы для нее все за быдло идем. – Тогда первое: подавайте завтра прошение об увольнении из канцелярии. – Есть! – Ко мне будете ходить тайно, по ночам. Не надо, чтобы нас вместе видели. – Понятно. А для чего ходить-то? – Буду вас к поездке готовить. Обоих – Сергей Иванович вместе с вами поплывет. – И я? – удивился штабс-капитан. – А как же рота? – Поживет пять дней без вас. – Изволите ли знать, я ротные учения назначил… – Перенесете. – Слушаюсь. Однако, Виктор Рейнгольдович, что мне в том Владивостоке делать? – Арзамасцев будет следить за баронесской. Это только в первый день, дальше его сменят. А вы за ней ходить не сможете, вы офицер, фигура заметная. Будете на связи со штабс-капитаном Артлебеном. Это опытный человек, служил в разведке, все умеет. Адрес его я дам вам перед отъездом. На «Берте» плывете розно, друг с другом не общаетесь. Договоритесь, где встретитесь после того, как Платон Ануфриевич установит место проживания баронесски. – Есть! – хором ответили два новоиспеченных секретных агента. – Теперь самое главное. Вам надо выследить того человека, который встретится с Енджеевской. Скорее всего он придет к ней в номер, вечером. И будет иметь наготове извозчика. Если к тому времени объявится Артлебен, он все устроит. Если же вы окажетесь одни, то действовать нужно так… Таубе долго инструктировал своих сотрудников. Бывший ефрейтор схватывал на лету. Штабс-капитан думал дольше, но усваивал накрепко. Пара получалась хорошая, смекалистая. |