Онлайн книга «Сорные травы»
|
Вот же память – что помойка… Откуда я знаю «Реквием»? – Значит, ты тоже поняла. – Я представляла себе вознесение несколько иначе. Ив пожал плечами: – Если вдуматься – зачем в раю тело? – Черт… Муж, ну что за бред? Мы с тобой сидим посреди сдохшей больницы и на полном серьезе рассуждаем о том, что сбываются пророчества обкурившегося травки фанатика! – Ты думаешь, тогда была травка? – Да мне плевать, чем он обдолбался, – на трезвую голову такое придумать нереально! – Или он не придумывал. – Или… – Я покрутила в руках пачку сигарет. – Будешь? Лови. Затянуться у него вышло не с первого раза. Руки дрожали – и это оказалось заметно даже с подоконника. А зажигалка у мужа шикарная – почти идеальная копия пистолета. Сам купил или подарил кто? Ив бросил зажигалку обратно в ящик стола. – Маш, ни в одну другую версию это не укладывается. Я пытался. Блин, уже трое суток пытаюсь! – Да… Но тогда выходит, что дальше можно не рыпаться. – Я достала из сумочки револьвер, задумчиво крутанула барабан. Красивая штука… Смерть не бывает красивой, а вот ее помощники – очень даже. – Маруська… – Говоришь, игра заведомо нечестная? Значит, самым разумным будет просто не садиться играть с шулерами. – Поздно. Сейчас любой твой ход будет по Его правилам. – И в самом деле… Черт! И этой возможности не осталось. Не то чтобы я хотела умереть. Не хотелось жить, понимая, что уже бессмысленно. Интересно, каково священнику обнаружить, что оказался недостоин царствия небесного? Я припомнила речь патриарха. Живой. Патриарх в отличие от папы не считается безгрешным. А кстати, были хоть какие-то новости из Ватикана? Не помню, а сейчас уже не проверить. С концом Интернета закончилась и эра информации, добываемой парой кликов. Впрочем, где-то, наверное, Сеть сохранилась – она ведь и разрабатывалась под подобные катаклизмы. Только на кой ляд она теперь? Ну, буду я знать, что случилось с папой, – как это изменит лично мою жизнь? – Dies illa, dies irae, calamitatis et miseriae, dies magna et amara valde [53] … Ты не помнишь, как там дальше было? – Не помню. В устах женщины, называющей себя атеисткой, звучит почти кощунством. Я пожала плечами. – По правде говоря, инопланетяне с излучателями нравились мне больше. С ними теоретически можно пободаться. Как там у Уэллса? Ветрянка – и finita la comedia [54] . – Ветрянка у Бредбери в «Марсианских хрониках», – мягко поправил Ив. – В «Войне миров» Уэллса корь. – Да, точно. А так… я даже не знаю, что теперь. И для чего. – Я тоже не знаю… Подвинься. Он уселся на подоконнике – я развернулась, прислонилась к мужу плечом. Объятья так себе, но все-таки мы друг у друга пока есть. Несмотря ни на что. – Маш… я не могу уйти. Не могу все бросить. Я подняла на него взгляд. – Даже если вокруг конец света – я не могу уйти. Прости. Слишком много я тут оставил. Я провожу тебя до родителей, а сам вернусь, хорошо? – Зачем? – Это мой город. Моя больница. И я никому это не отдам. Никому, понимаешь? – Ну вот и нашлось «для чего», – усмехнулась я. – Я знаю, что идиот. Я снова прислонилась к его плечу, ничего не ответив. – У родителей ты ведь будешь не одна? Да и толку от меня там… – А меня кто спросил? – Маш, не начинай. Пожалуйста. И без того херово. – Муж, ты и вправду идиот. – Я выпрямилась, развернулась к нему. – Крестовый поход… Мне нравится. С Богом побороться не выйдет, а вот с хаосом и мародерами – вполне. Это достаточно безумно для того, чтобы стать ответом на вопрос «зачем жить, когда все равно конец». В деревне обойдутся и без меня. – Маруська, ты в своем уме? – Нет. А ты? – Наверное, тоже. Мы расхохотались в один голос. – Dum vivimus vivamus [55] , так, что ли? – отсмеявшись, поинтересовался Ив. – Ну да. Пока мы живы. А там видно будет. Конец первой книги |