Онлайн книга «Ночная смена. Крепость живых»
|
– И? Нашел? – Увы, увы… Такая жалость… Не оправдал надежд нашей правозащитной общественности. Да мне и плевать – я ж увольнялся. Хоть напоследок удовольствие получил. Он ведь ко мне прискакал собственной персоной – показания давать и торопить, очень уж ему денежек было жалко! Даже важнейшие задачи защиты маньяков и садистов отставил в сторону… Ребята спецом пришли послушать. Я был великолепен – после разговора со мной столп аж кипятком брызгал. Уверен, во всех интервью теперь рассказывает, какие идиоты милиционеры у нас работают… Ладно, поболтали, и хватит. Следак ушел, наверно, пора было делать обход. А может, я ему душу растревожил… Хорошо мы тогда поговорили. Потом, сколько там ни ходил, другие охранники дежурили, а мой знакомец вроде уволился и уехал… Хороший был мужик, толковый… – Доктор! Я закончил. Что-то я замечтался. Опер уже со статикой закончил, теперь, как это у них называется, динамическая стадия осмотра. То есть теперь ворочаем тела и смотрим, нарушая первоначальную обстановку. Ну по первоначальному положению тел я бы сказал, что их поставили на колени и расстреляли очередями в спину. Лежат ничком, руки поджаты под грудь, ноги вытянуты. Мертвы несомненно и всяко уже больше суток. По трупным пятнам судя, тела не перемещались. Так что, похоже, все здесь и произошло. Одежда у всех троих имеет следы огнестрельных попаданий – рваная на спине, запачкана кровью. Дмитрий начинает ворочать окоченевшие тела. В ложе трупов на слежавшемся снегу полно кровищи. Две важные детали (одну замечаю сам): это связанные в запястьях каким-то шнурком руки у всех троих и кляпы во рту (на это указал Дмитрий). Вообще-то ковыряться в ранах на месте запрещено. Но совместно с опером решаем, что все равно то, что мы делаем, – жалкое подобие с кучей нарушений, и я одноразовым скальпелем тут же на месте делаю крестовидный надрез на коротко стриженной голове: парней добили выстрелами в головы, а пуля, пробивая кость, оставляет обычно внятное входное отверстие, по которому можно понять, какой калибр был у пули. Ну вот, после отсепарирования кожно-мышечного лоскута видна отчетливая круглая дырочка в желтоватой кости. Зову опера, но он машет рукой: продолжай, дескать. Копается в снегу неподалеку. У всех троих дырочки одинаковые. И у всех головы пробиты навылет. Надо бы покопаться – в мерзлой земле пули недалеко ушли. Но опер уже тащит что-то на ладони. Две пистолетные пули от «макарова». Ну во всяком случае, я так думаю, хотя, признаться, баллистический эксперт я никакой… Впрочем, пулька в 7,62 мм входит в пулевое отверстие с люфтом – значит, калибр был больше, это-то и мне понятно. – Картина ясна в целом? – Карманы проверил? – Проверил. Только там кто-то до нас все выгреб. И никаких жетонов на шее… – Возвращаемся? – Возвращаемся… Докладываем коротенько, несколько стыдясь такого куцего осмотра, что парней кто-то связал и принудил к молчанию. После чего расстрелял здесь, поставив на колени и добив выстрелами в голову. Дима нашел девятнадцать гильз от ПМ и четырнадцать – от ПММ, но сразу признался, что не ручается за количество выстрелов, поиск был поверхностным. Николаич, учтя то, что оружие у жилетников другого калибра и неавтоматическое, возвращает им отобранное оружие. Напряжение несколько спадает, хотя Дмитрий бурчит, что эти пистолеты или, скорее, пистолеты-пулеметы могут быть и у другой смены самооборонщиков, а проверять гаражи (а их тут сотни) у нас времени нету. Жратвы, чтобы поделиться с засевшими в гаражах (а их там оказывается около шестидесяти человек), у нас нет. Оставляем им несколько коробок с бананами, даем номера телефонов в крепости и Кронштадте. Один из них – тот, что с карабином, – просит взять его с собой. Он пристроится в конце колонны и под нашим прикрытием доберется до Кронштадта. Николаич спрашивает: – Один поедешь или с семьей? – С семьей, конечно. Здесь сидеть без толку. – По профессии кто? – Ветеринар. – Оружие свое? Стрелять умеешь? – Да. И вот этот «бок» тоже мой. – А звать как? – Олег Бистрем. – Бистрем – это фамилия? – Да. Мой дальний предок был адъютантом у коменданта Нарвы генерала Горна. – Это что, при Петре Первом? – Совершенно верно. – Хренасе, извините за мой грубый французский… – Что поделать. Я ж себе фамилию не выбирал. – Ладно, давай быстро собирай свою семью и догоняй. Мы сейчас вперед продвинемся, там встанем. Это что впереди? – Справа домостроительный комбинат, слева – таможенники сидели. Терминал у них там, – подсказывает тот, у которого в руке бистремовский «бок». – У меня жена и три дочки. Если вы ничего не найдете у терминала, где будет следующая остановка? – У развязки КАД. Мы понимаем, что четырем женщинам собраться дня мало, но ждать долго не сможем. Так что придется вам свою шведскую флегматичность побороть. – Поборем. Вы свой телефон дадите? – Записывай. И свой номер оставь. Мало ли, жена воспротивится поездке. – У меня правильно воспитанная жена. – Ну-ну… Беглый осмотр ДСК ничего интересного не дает – разве что потом тут можно чего-нибудь надыбать для стройки или укреплений. Ворота настежь, на территории несколько унылых зомби. А вот напротив, где терминал таможни, там, видно, было веселье. Прямо в воротах намертво склещились две фуры, мятым железом забив проезд наглухо. Выскакивая наружу, никто не уступил. И завязли оба. В кабине одной из фур все еще сидит водитель. Совершенно неподвижно. – М-да, такой тут был порядок всегда, – замечает Семен Семеныч. – А чего здесь может быть интересного? – спрашивает практично настроенный Саша. – Да что угодно, смотря что везли в тот день через пост. Может, детали к синхрофазотрону, а может, фургоны с марципаном. Поди угадай. Но, как помню, у них десятка три-четыре фур, большей частью груженных под завязку, всегда на территории стояло. Мы уже проехали – там тоже склады были. – Это где куча разношерстных пакгаузов за забором? – Они самые. Что встали? Как там рация? – Рация предлагает доктору забраться на крышу фуры и снять на камеру нечто за забором. – А они прикроют, пока я тут ползать буду? – Уже прикрывают. Делать нечего, надо лезть. Лезу. За аккуратным забором аккуратные домики. Вижу явно административный корпус и вроде как складские ангары. На территории хаос, машины – и легковые, и фуры – стоят в сильном беспорядке. Почему-то раскидано много картонных коробок непонятно с чем. Скорее всего, вывалились из какой-то фуры. Тут же толкутся зомби. Их довольно много – голов двадцать в поле зрения. Парочка из них в рваной таможенной униформе. Признаков живых не обнаруживаю. Сняв все панорамно и не торопясь, поскорее лезу в теплую кабину. |